Белый вождь. Отважная охотница.

Положение ирландца было ужасно. Время от времени мимо него проходили, шатаясь, пьяные арапахо, и в любой момент кто-нибудь из них мог проткнуть его копьем, хотя бы просто для того, чтобы еще раз поиздеваться над трупом бледнолицего. Когда наступила ночь и холодный воздух немного восстановил его силы, у него появилась смутная надежда на спасение. Индейцы, сидевшие вокруг костров, по-прежнему не обращали на него внимания, и, когда совсем стемнело, он пополз к реке. Его гнали туда нестерпимые муки жажды; кроме того, он надеялся спрятаться там. Больше часа пришлось ему ползти, чтобы достичь берега, но он наконец добрался до воды и укрылся под ивами, где мы его и нашли. Вот так — почти чудом — ему удалось спастись.

Словно для того, чтобы подтвердить постоянное чередование в жизни грустного и веселого, слез и смеха, трагедия сменилась фарсом. Наш разговор неожиданно был прерван забавным эпизодом. К фургону подъехал Арчилети и, остановившись, устремил глаза на какой-то предмет, лежавший в траве. Это был цилиндр Верного Глаза, о котором уже упоминалось. Пристально поглядев на него, мексиканец соскользнул с коня, подошел, ковыляя, к шляпе и поднял ее. Затем, злобно выругавшись, он швырнул цилиндр на землю и начал топтать его ногами, словно ядовитую змею.

— Эй ты, там! — заорал Верный Глаз. — Ты что, с ума сошел? Ты же топчешь мою шляпу, желтопузый дурак!

— Вашу шляпу? — отозвался траппер с презрением. — Черт возьми, сеньор! Постыдились бы носить эту дрянь. Брр!..

— А чем же цилиндр хуже всякой другой шляпы?

— Будь он проклят! — продолжал мексиканец, отвязывая свою деревянную ногу от пояса и колотя ею по цилиндру. — Если бы не это мерзкое изобретение, нам, бедным трапперам, жилось бы лучше. Карамба! Из-за него бобровые шкуры подешевели. А ведь всего десять лет назад мы выручали шесть песо за каждую! Только подумать — шесть песо! У, проклятый!

С этим восклицанием разъяренный мексиканец еще раз ударил многострадальный цилиндр своей деревяшкой и, с презрением отбросив его носком сапога, заковылял к лошади.

Верный Глаз собрался было вспылить, но я тотчас же успокоил его, объяснив ему, почему трапперы так ненавидят цилиндры, которые, как они считают, их разорили.

— Ну и черт с ней, с этой шляпой, — сказал Верный Глаз. — Это цилиндр нашего маркитанта. Видите ли, капитан, уходя из форта, мы так торопились, что я не успел захватить мою старую фуражку. Вот как он попал ко мне. — И, обращаясь к трапперу, он добавил: — Может, сударь, вам эта шляпа больше понравится?

Верный Глаз поднял с земли украшенный яркими перьями головной убор какого-то убитого арапахского воина, надел его на голову и стал расхаживать взад и вперед, словно какой-нибудь индейский щеголь. Его вид показался нам настолько комичным, что все кругом покатились со смеху. Особенно неудержимо хохотал мексиканец, взвизгивая и прерывая свой смех всевозможными испанскими ругательствами. Даже наш раненый товарищ присоединился к общему веселью.

Глава LXXX СТРАШНАЯ МЫСЛЬ