Белый вождь

– Странно, – сказала она сама себе. – Я не могла найти ее ни в своей комнате, ни в зале, ни в столовой, ни здесь, ни в саду. Нигде ее нет. Куда же наконец делась записка? О Господи! Если она попадет в руки отцу! Нет, нет! Смысл ее слишком ясен… А вдруг она попала в другие руки, в руки его врагов!.. Час свидания назван точно, и, хотя место не указано, однако нетрудно догадаться и найти его. О, почему я не могу дать знать Карлосу, предупредить его? Ведь он придет, и я не в силах ничего предотвратить! Одна надежда – хотя бы записка не попала к врагам… Но где же она, Боже мой, где она? Куда она могла затеряться? Где же она?

Каталиной овладело сильнейшее беспокойство. Записка, переданная ей Хосефой, была написана рукой Карлоса, который сообщал, что придет сегодня ночью ее повидать. Она не только компрометировала Каталину, могла погубить ее доброе имя, но некоторые слова подвергали серьезной опасности ее возлюбленного.

Вот почему тревога сжимала сердце девушки, метавшейся в поисках пропажи.

– Надо бы спросить Висенсу, – продолжала она. – Хотя очень не хочется. Я ей больше не доверяю. Прежде она была честной и искренней, а теперь стала фальшивой и лицемерной. К тому же, я поймала ее на явной лжи два раза. Что значит ее поведение?

Каталина с минуту подумала, прежде чем приняла окончательное решение.

– Нет, придется все же спросить ее. Может быть, она нашла записку и бросила ее в огонь, приняв за что-то ненужное. К счастью, она неграмотна, хотя другие могут прочесть за нее. Ах, я и позабыла, что она встречается с солдатом! А что, если она нашла записку и показала ему? Боже мой! Боже мой!

При этой мысли сердце Каталины забилось еще сильнее, она учащенно задышала.

– Это было бы страшное несчастье! – подумала она. – Что может быть хуже! Этот солдат мне не нравится – у него вид такой фальшивый, униженный, и, говорят, он дрянной человек, хотя и пользуется расположением полковника. Дай Бог, чтобы ему не попалась записка! Нечего терять ни минуты, надо спросить Висенсу.

И, подойдя к парапету, Каталина громко позвала:

– Висенса! Висенса!

– Я здесь, сеньорита, – ответил голос откуда-то из дома.

– Поди сюда!

– Слушаюсь, сеньорита.

– Скорее!

Молодая девушка в коротенькой юбке и кофточке без рукавов прошла через двор и взбежала по лестнице. Это была метиска, что доказывалось светло-коричневым цветом ее кожи, – дочь индейца и испанки. Черты ее лица можно было бы назвать приятными, но его выражение исключало всякую мысль о ее доброте и искренности, на нем скорее читались плутовство, злость и хитрость. Она вела себя дерзко и вызывающе, как человек, чувствующий себя виновным и знающий, что его вина раскрыта. С некоторых пор она проявляла дерзкую самоуверенность, не ускользнувшую вместе с другими переменами в ней от внимания ее госпожи.

– Что вам угодно, сеньорита? – спросила она.

– Я потеряла кусок бумажки, сложенный вдоль, не так как письмо, а как вот это.

Каталина показала девушке сложенный так же листок и продолжала:

– Не видела ли ты этой бумажки?

– Нет, сеньорита, – быстро ответила та.

– Может быть, ты вымела ее или бросила в огонь? Она могла показаться ненужной, и действительно, там только начерчен узор, который мне хотелось переснять. Как ты думаешь, ее не уничтожили?

– Не знаю, сеньорита, но уверяю, что я не уничтожала ее, не выметала и не бросала в огонь. Я же неграмотная, поэтому стараюсь откладывать все бумажки, которые нахожу, так как боюсь уничтожить что-нибудь нужное.

Объяснение метиски было наполовину правдиво. Она не уничтожила записку, не вымела и не сожгла. Висенса говорила прямо и с некоторой живостью и, по-видимому, обижалась, что ее подозревали в такой небрежности. Хозяйку вроде бы ответ удовлетворил, а заметила ли она тон Висенсы, сказать трудно.

– Довольно, это не слишком важно, – сказала Каталина. – Можешь идти.

Служанка вышла молча, но, спускаясь по лестнице, посмотрела на Каталину, уже стоявшую к ней спиной, и на губах ее мелькнула злобная улыбка. Она знала, что случилось с запиской, о чем она не сказала своей госпоже.

Каталина снова устремила взор на заходящее солнце, которое через несколько минут готовилось опуститься за Сьерру-Бланку. Через несколько часов должен был прийти Карлос, охотник на бизонов.

Робладо снова сидел у себя дома. И снова в его дверь постучались. Опять он спросил: «Кто там?» И опять прозвучал ответ: «Я». И снова он узнал голос и велел стучавшему войти. Хосе волчьими шагами вошел в комнату и раболепно отдал честь.

– Что нового? – спросил капитан.

– Вот вам новости, – ответил солдат, подавая капитану сложенную вдоль бумажку.

– Что же это такое? Откуда?

– Вы лучше узнаете, ведь я не умею читать. Я полагаю, это записка, которую сеньорита получила утром в церкви и которую поспешила прочесть, возвратясь от обедни. Висенса думает, что эту записку привезла крестьянка Хосефа с низовьев долины. Да капитан, наверное, сам увидит.

Не слушая объяснений Хосе, капитан быстро пробежал записку и соскочил с места с такой поспешностью, словно его кольнули иголкой.