Белый жеребец

За эти шесть дней она загорела и посвежела и в клетчатой ковбойке с засученными рукавами и прилегающих брюках, заправленных в резиновые сапоги, выглядела полной сил. «Да, она все еще чертовски хороша», — подумалось ему снова. Такой женой он мог бы гордиться в любом обществе, если, конечно, она бы этого пожелала.

Маша заметила, что Саша пристально разглядывает ее, и улыбнулась ему.

— Хочешь сигарету? — спросил он.

— Потом, Саша. Вот кончу чистить волшебное ружье Василия. — Она бросила беглый взгляд на Василия, и в глазах ее снова заиграла веселая улыбка.

Сегодня она и в самом деле чувствовала себя чудесно, несмотря на изрядную усталость. С утра до самого обеда она продиралась сквозь густые заросли на берегу соседнего озера, на которое они сегодня отправились впервые. Она бродила по берегу, а Саша в оморочке, легкой лодке из березовой коры, плавал по озеру.

Он осторожно и бесшумно проезжал по затокам, отталкиваясь шестом, положив ружье в нос лодки. Он вспугивал плавающих в затоках уток, Маша стреляла из своего укрытия, когда они взлетали, а Саша подбирал их на воде. В полдень солнце припекало уже довольно сильно, и она решила отдохнуть на берегу затоки, среди кустов можжевельника и березок. По звуку выстрела она поняла, что Саша отплыл далеко. Чистая, мягко сверкающая гладь озера, вся пронизанная сиянием, соблазнила ее, и она выкупалась. Ледяная вода обжигала, но Маша согрелась быстрыми движениями. Через минуту, стоя по пояс в воде, она увидела себя, как в зеркале. Кожа порозовела, с плеч и груди, переливаясь и сверкая, словно бриллианты, медленно стекали капли. Выйдя на берег, Маша оделась, сильнее ощущая аромат сухой травы, брусники, багульника и маслят, которых тут было видимо-невидимо. Вокруг все дышало чистотой, девственной чистотой и обновлением. Она казалась себе молодой, беззаботной и почти счастливой. Появилось чувство уверенности в себе, которое она было утратила.

А когда они с Сашей возвращались к юрте, у самого берега, во влажном иле, она наступила, как ей показалось, на гладкий изогнутый сук. Приглядевшись, Маша увидела, что это обломок полуистлевшего мамонтового клыка. Вытаскивая его из ила, рядом она обнаружила еще и зуб мамонта. Правда, он тоже был источен временем, но еще довольно крепок, с целыми корнями. Торжественно, с видом триумфаторов принесли они свои трофеи и положили их на крыше у входа в юрту, отдельно от других валявшихся там обломков клыков и костей. И хотя здесь такой находкой никого не удивишь, Маша пришла в восторг от того, что сама нашла зуб, которым мамонт несколько тысяч лет назад жевал здесь травку. Восхитительно!

— А не выпить ли нам за сегодняшнюю Машину удачу чего-нибудь покрепче? — предложил Буров.

— Отчего же не выпить, — отозвался Василий. — Добыча того стоит, ничего не скажешь.

Буров исчез в юрте и вернулся с бутылкой грузинского коньяка и стаканами.

— До чего же здесь чудесно, — задумчиво проговорила Маша и обратилась к мужу: — Куда двинемся завтра?

— Хорошо бы дня на два-три съездить к Совьему озеру, — предложил Буров после того, как они выпили. — Лося бы найти. Там они водились, насколько я помню.

— Нынче сюда лось забредает редко, — заметил Василий. — Два года назад выгорел кустарник на берегу, где они паслись раньше. Большой был пожар. Тундра тогда горела чуть не до самого моря.

— Жаль. Тогда там делать нечего, — огорчился Буров. — Может, вы нам что посоветуете? Водятся тут где поблизости лоси?

— Саше лишь бы стрелять, — заметила жена. — Вот уж заядлый охотник. А о лосе он так мечтал.

— Утром поищем, — понимающе кивнул Василий. — Вчера я совсем неподалеку видел следы, надо проверить. А в прошлом году здесь появились даже белые медведи, целых три. Год был сухой, на побережье горела тундра. Утки и гуси улетели от огня и дыма на озера, и медведи пришли вслед за ними. Одного я застрелил.

— А разве это разрешается? — спросила Маша с любопытством.

— Они охраняются законом на Севере, на своей территории, — пояснил Василий. — А когда уходят из своих мест и появляются на озерах, то становятся опасными. У рыбаков медведи поедают улов прямо из сетей. К тому же они плавают под водой, рыбаки их не видят. Может случиться беда. В общем, это как на войне: враг перешел границу и вступил на вашу территорию. — Лицо Василия осветила веселая улыбка.

— Ну вот! Теперь я буду бояться ездить к сетям за рыбой, — вздохнула Маша.

В этот момент из-за чащи кустарника, длинным языком выдававшегося в тундру, появился всадник — помощник Василия Митя. Он гнал коня галопом, запыленное смуглое лицо было озабоченным. Соскочив на землю, он бросил коню охапку сена с седла. Конь замер, наклонив голову к сену, влажные бока его, облепленные белым пухом семян пырея, вздымались.

Пастух, видно, проделал немалый путь. Он подошел к Василию и взволнованно заговорил по-якутски.

Улыбка исчезла с лица Василия, он нахмурился.

— Что случилось? — спросил Буров.

Василий обернулся. Митя только теперь сбросил с плеча ружье и, сняв с коня упряжь, отнес седло и свернутое лассо под навес.