Белым и пушистым здесь не место! Корпорация "Белый кролик"

– Э... э... – я попыталась окликнуть Хелен и не упустить из вида пушистого зверька одновременно. – Кролик! – завопила я наконец. – Белый кролик!

– Видно, соседский, – преспокойно произнес красавец-грум, не ведая о буре, взметнувшейся в моей груди.

А Хелен уже схватила меня за руку и потянула следом за кроликом. Тот скакал как-то уж очень размеренно, словно совершал степенную прогулку в кругу близких друзей... Был занят беседой и не желал утруждать себя чрезмерными усилиями.

Мы следовали за ним на расстоянии, пока не забрели в самую глухую часть хозяйского парка, там, замерев на секунду у искусственно вырытого грота, он юркнул в слегка приоткрытую дверь, и мы, переглянувшись, тоже потянули ее на себя...

Яркий, ослепительно белый свет ударил нам прямо в глаза – я потянула было Хелен за собой, но та удержала меня.

– В чем дело? – удивилась я. – Это же выход в нашу реальность. Мы наконец-то возвращаемся!

– Я знаю, – сказала она совсем грустно, словно данный факт и не радовал ее вовсе. – Просто хотела сказать... просто я хотел сказать, Кира, что это было лучшее мое приключение за целую жизнь. И я счастлив, что смог разделить его с тобой...

– Я тоже этому рада. Очень-очень! – И снова потянула ее за руку: – Ну, пойдем же, пока есть такая возможность.

И мы шагнули в яркие лучи света.

Не знаю, в какой момент я поняла, что рука Хелен больше не сжимает мои пальцы и что я стою в одиночестве посреди все той же лесной хижины, с которой и началось мое волшебное приключение.

Здесь ничего не изменилось, разве что я не заметила бесконечного колодца, в который провалилась, переступив порог этого места... Старая кровать. Покосившийся шифоньер с оторванной дверцей. Деревянный стул неопределенного цвета... Вот и все, что окружало меня сейчас.

Я вернулась! Эта мысль пронзила меня, подобно игле, и я выскочила наружу, устремившись в сторону дома.

Вот сейчас постучу в двери сестринского дома, думала я на бегу, они с матерью отворят и с удивлением спросят: «где ты пропадала полдня кряду», ведь в фильмах так и бывает: два месяца в другом мире равняются двум часам отсутствия в твоей собственной, привычной реальности. И тогда я расскажу им обо всем случившемся... Мы вместе поохаем и поахаем, а потом я пойду к Брайану и наконец-то брошусь к нему на шею и поцелую по-настоящему. Будучи самой собой, Кирой Леннон, а не какой-нибудь там мисс Синглтон или и вовсе мальчишкой Джонни с копной нечесаных волос.

Скорее! Скорее...

Я пересекла нашу тихую улочку и распахнула деревянную калитку, ведущую к дому. Постучала. Улыбка невольно изогнула мои губы... За дверью послышались шаги.

– Мама! – я бросилась к открывшей дверь женщине и стиснула ее в крепких объятиях.

И та вдруг возмутилась:

– Что вы себе позволяете? – и моя обычно кроткая мама оттолкнула меня от себя. – Кто вы вообще такой? Убирайтесь отсюда немедленно.

Я захлопала глазами, полностью сбитая с толку и ничего не понимающая.

– Это же я, Кира, – произнесла совсем тихо, сглотнув неприятное предчувствие, стиснувшее горло. – Твоя дочь. Я вернулась...

У матери дрогнуло лицо, и я увидела слезы, блеснувшие в уголках ее глаз. Почему она плачет?

Я протянула было к ней руки, но сама же ужаснулась их виду: как же я не поняла этого сразу – мои руки не были руками Киры Леннон, это были большие мазолистые руки взрослого мужчины. И меня накрыло паникой: как? почему? И главное, за что?

А мама, между тем, произнесла:

– Неужели вам доставляет удовольствие приходить сюда и мучить нас подобными розыгрышами? Неужели для вас нет ничего святого?! Моя дочь пропала четыре месяца назад, а вы, подобно стервятникам, наслаждаетесь нашим страданием. Убирайтесь отсюда! Иначе я вызову полицию, вы, безжалостный человечишко с низкой душонкой.

В этот момент пискнул мой сотовый, и я на автомате извлекла его из кармана. Надо же, два месяца не держала в руках ни одного телефона, а навык остался все тот же... На экране высветилось какое-то рекламное сообщение, и я смахнула его незнакомой рукой. Не до этого мне сейчас... И замерла, заметив ужас в материнских глазах.

– Откуда у вас телефон моей дочери? – осведомилась она, отступая в сторону гостиной и нащупывая рукой трубку стационарного телефона.

– Нет-нет, – пролепетала я грубым мужским голосом, – это вовсе не телефон вашей дочери. Вы ошиблись, могу вас уверить!

– Я знаю, о чем говорю! – И она закричала в телефонную трубку: – Полиция, полиция, у моего дома неизвестный человек... У него сотовый телефон моей исчезнувшей дочери! Приезжайте немедленно. Я мать Киры Леннон... Инспектор Джеферсон расследует наше дело. Прошу вас, поторопитесь!

Все это время я стояла, словно парализованная, и только когда мать грохнула трубкой по телефону, я как будто бы отмерла и заголосила... Беззвучно, однако оглушающе громко. Голосило, полагаю, мое разбитое сердце: то самое, что распалось на мелкие кусочки, услышав слова матери о произошедших за мое отсутствие событиях.

****

Не два часа отсутствия – целых четыре месяца.