Бен-Гур

Подняв наполненный водой кувшин на плечо, она поспешила обратно. Забывшись, она едва не приблизилась вплотную к ним, но возглас «Нечисты, нечисты! Осторожно!» заставил ее замереть на месте. Поставив кувшин рядом с корзиной, она сделала несколько шагов назад и там остановилась.

– Благодарю тебя, Амра, – сказала ее госпожа, склоняясь к оставленным служанкой предметам. – Ты очень добра к нам.

– Что еще я могу сделать для вас? – спросила Амра.

Хотя рука терзаемой жаждой женщины уже касалась кувшина с водой, она выпрямилась и твердо произнесла:

– Я знаю, что Иуда был дома. Я видела его у ворот позапрошлой ночью спящим на ступенях. И я видела, как ты разбудила его.

Амра всплеснула руками.

– О моя госпожа! Ты все видела и не подошла!

– Подойти значило убить его. Я больше никогда не смогу обнять его. И никогда уже его не поцелую. О Амра, Амра, я знаю, ты любишь его!

– Да, – сказало преданное существо, снова заливаясь слезами и падая на колени. – Я готова умереть ради него.

– Докажи эти слова, Амра.

– Я готова.

– Тогда ты не должна говорить ему, где мы и что ты видела нас, – вот и все, Амра.

– Но он разыскивает вас. Он пришел сюда издалека, чтобы отыскать вас.

– Он не должен найти нас. Иначе он станет таким же, как мы. Послушай, Амра. Служи нам так же, как послужила сегодня. Приноси нам то немногое, в чем мы нуждаемся, – теперь уже недолго, совсем недолго. Приходи сюда каждое утро и каждый вечер и… и… – голос ее задрожал, но воля превозмогла секундную слабость, – рассказывай нам о нем, Амра; но ты не должна произнести ему ни слова о нас. Ты слышишь?

– О, мне будет так трудно слышать, как он говорит о вас, и знать, что он разыскивает вас, – видеть его любовь и не произнести ни слова о том, что вы живы!

И служанка закрыла лицо руками.

– Нет, – продолжала мать. – Примем на себя обет молчания. А теперь ступай и приходи вечером. Мы будем тебя ждать. А пока что – до свидания.

– Бремя мое будет тяжко, о моя госпожа, но я его вынесу, – сказала Амра, склоняясь перед ней.

– Подумай о том, сколь тяжелее будет видеть его таким же, как мы, – сказала мать, передавая корзину с едой Тирце. – Так приходи же вечером, – повторила она, поднимая на плечо себе кувшин с водой и направляясь к склепу.

Коленопреклоненная Амра проводила их взглядом, пока они не скрылись в отверстии гробницы; затем печально пустилась в обратный путь.

Вечером она появилась снова; с этих пор у нее вошло в обычай появляться у источника утром и вечером, так что несчастные ни в чем не испытывали нужды. Гробница с голыми каменными стенами была все же менее мрачна, чем камера в башне. Им светило солнце, вокруг них расстилался прекрасный Божий мир. Исполненные веры, они могли под открытым небом ждать смерти.

Глава 6 Хитрость Пилата. Поединок

Утром первого дня седьмого месяца – на иврите тишри, иными словами, в октябре – Бен-Гур поднялся со своей кровати в караван-сарае, недовольный всем миром.

После прибытия Маллуха они не теряли время. Верный помощник уже начал розыски в Антониевой башне, начал бесцеремонно, обратившись с прямым запросом к трибуну, выполнявшему обязанности коменданта тюрьмы. Он изложил офицеру историю семьи Гур и все подробности случившегося с Гратом, представив все происшедшее как чистую случайность, без какого-либо злого умысла. Теперь же он разыскивал, объяснил он офицеру, оставшихся в живых членов несчастной семьи, чтобы от их имени повергнуть к стопам цезаря прошение о возврате конфискованной собственности и восстановлении в гражданских правах. Таковое прошение, без сомнения, будет удовлетворено в результате расследования по повелению императора, начала которого друзья семьи ничуть не опасались.

В ответ трибун поведал об обнаружении в башне двух заключенных там женщин, дал Маллуху прочитать составленный им меморандум и даже позволил переписать его.

После этого Маллух поспешил к Бен-Гуру.

Бесполезно описывать эффект, который эта ужасная история произвела на молодого человека. Ни слезы, ни даже страстные рыдания не могли облегчить его. Бен-Гур долгое время сидел с побелевшим лицом и стесненным сердцем. Не замечая никого вокруг, он, уставясь в одну точку, повторял:

– Прокаженные, прокаженные! Моя мать и Тирца – прокаженные! О Боже!

Наконец он пришел в себя и поднялся.

– Я должен найти их. Возможно, они умирают.

– Где ты будешь их искать? – спросил Маллух.

– Есть только одно место, куда они могли направиться.