Бен-Гур

– Счастье любви заключается в действии; мера же ее в том, что кто-то готов сделать для других. Я не мог пребывать в покое. Брахма заполнил мир столькими несчастными. Шудры взывали ко мне, как и бесчисленные верующие и жертвы. Остров Ганга Лагор находится там, где священные воды Ганга исчезают в Индийском океане. Туда я и направил мои стопы. В тени храма, построенного там для мудрого Капилы[7], вознося молитвы вместе с его учениками, которых священная память об этом святом человеке собрала вокруг его жилища, я думал обрести покой. Но дважды в году сюда приходила процессия паломников, жаждущих найти очищения в водах реки. Их страдания укрепили мою любовь. Противясь порыву заговорить, я замкнул свои уста, поскольку единое слово против Брамы, или Троицы, или же шастриев означало бы верную смерть для меня; любое сочувствие к изгоям, участь которых – умереть в горючих песках, – произнесенное благословение, поданная чашка воды, стало бы приговором для меня, а я – одним из них, потерянным для семьи, страны, касты. Но любовь побеждает! Я говорил с учениками в храме; они прогнали меня. Я разговаривал с паломниками; ответом мне был град каменьев, заставивший меня покинуть остров. Я пытался проповедовать на стогнах городов, мои слушатели в ужасе бежали от меня или пытались убить. В конце концов во всей Индии не оказалось места, где я мог бы найти мир и покой – даже среди изгоев, поскольку, и будучи падшими, они все равно веровали в Браму. Оказавшись в таком положении, я стал искать одиночества, чтобы скрыться от всех, кроме Бога. Я поднялся к истокам Ганга, к горним высям Гималаев. Когда я взошел на перевал Хурдвар, откуда река в еще незамутненной чистоте начинает свой путь на равнину, я помолился за свой народ и счел себя навсегда потерянным для людей. Через груды камней, взбираясь на скалы и ледники, по пикам, казалось достигающим небес, я смог добраться до Лангцо, озера неописуемой красоты, лежащего у подножий Тизегангри, Гурлы и Кайлас-Парбот, трех гигантов в короне вечных снегов, ослепительно сияющих в лучах солнца. Там, в центре земли, откуда берут начало Инд, Ганг и Брахмапутра, текущие в трех разных направлениях, где прародители человечества возвели свои первые хижины и где они разделились, чтобы заполнить своими потомками мир, оставив после себя Балк, мать всех городов, в ознаменование этого великого события; где природа, возвратившаяся в свое первоначальное состояние и уверенная в своей безопасности, приглашает мудрецов и изгнанников, обещая безопасность для одних и одиночество для других, – именно здесь и пребывал я наедине с Богом в молитве, посте и ожидании смерти.

И снова голос индуса умолк, а его костлявые руки сомкнулись в страстном жесте.

– Однажды ночью я шел берегом озера, взывая в слушающую меня тишину: «Когда же Бог придет и заявит о себе? Неужели не будет искупления грехов?» Внезапно в воде озера возгорелся трепетный свет; над поверхностью его появилась звезда, она поднялась на небо и воссияла у меня над головой. Яркость ее ошеломила меня. Когда же я упал ничком на землю, то услышал голос неописуемой благости, говорящий: «Любовь твоя победила! Будь же ты благословен, о сын Индии! Искупление грехов уже у порога. Вместе с еще двумя, пришедшими из дальних краев земли, ты узришь Спасителя и будешь свидетелем того, как Он придет в мир. Поутру восстань ото сна, и ступай на встречу с ними, и со всей силой своей веры поверь в Дух, который будет вести тебя».

И с этого времени свет не оставляет меня; потому я знаю, что он являет собой видимое присутствие Духа. Наутро я направил свои стопы в мир той дорогой, по которой и пришел сюда. В расщелине горы я нашел камень изрядной ценности, который я продал в Хурдваре. Через Лахор, Кабул и Джидду я пришел в Исфахан. Там купил верблюда и таким образом добрался до Багдада, не дожидаясь караванов. Я путешествовал в одиночку, не испытывая страха, потому что Дух был со мной, как и сейчас. Какое же счастье обрели мы, о братья! Нам предстоит узреть Спасителя – говорить с Ним – поклониться Ему! Я сказал!

Глава 5 История египтянина ДОБРЫЕ ДЕЛА

Более эмоциональный грек поспешил выразить индусу свою радость и поздравления; после чего египтянин произнес с характерной для него степенностью:

– Я преклоняюсь перед тобой, брат мой. Ты много претерпел, и тем больше я радуюсь твоему торжеству. Если вы оба будете добры выслушать меня, то я поведаю вам, кто я такой и как я пришел к тому, чтобы стать призванным. Подождите меня, пожалуйста, одну минуту.

Он вышел из шатра и добавил корма своему верблюду; возвратясь, египтянин продолжил свой рассказ.

– Ваши слова, братья, повествовали о Духе, – сосредоточась, начал он, – и Дух дал мне понять их. Каждый из вас, в частности, рассказывал о своих странах, и это очень важно, почему – я объясню; но, чтобы вы могли полностью понять меня, позвольте мне сначала сказать несколько слов о моей стране. Я Балтазар, египтянин.