Бен Гурион

— Франция тоже! — энергично подтверждает де Голль.

— Я знаю, что ваши слова столь же искренни, как и слова Эйзенхауэра, но это не гарантирует нашей безопасности. Как только у Египта появятся самолеты лучше наших, наше положение станет угрожающим.

— Вы полагаете, что отсутствие равновесия в области вооружения могло бы подвергнуть вас опасности?

— Не столько количественно, сколько качественно.

— Не думаю, что они могут вас победить, — бросает генерал.

Именно эта последняя реплика вызывает у Бен-Гуриона наибольшее беспокойство. Кто бы и где бы ее ни произносил, но он буквально ненавидел фразу о «непобедимости Израиля». Он еще раз пытается объяснить своему собеседнику проблемы обороны страны:

— Если арабы начнут бомбить Тель-Авив, то мы не сможем мобилизовать наших резервистов.

— А вы сказали об этом Эйзенхауэру?

— Да, и Эйзенхауэр ответил мне, что США не могут быть нашим главным поставщиком вооружения.

— Почему? — удивляется де Голль.

— Из-за пристального внимания международной общественности и международного положения, — отвечает Бен-Гурион и упоминает, о просьбе Израиля предоставить ему американские ракеты класса «земля — воздух».

Обмен мнениями длился дольше предусмотренного времени. Уже 16 часов, и через несколько минут Бен-Гурион должен отправиться на церемонию возложения венков на могилу Неизвестного солдата. Однако самые важные вопросы, в частности, об отношениях между Францией и Израилем в рамках поставок вооружения и атомных исследований, все еще не затронуты. Де Голль это заметил. «Как долго вы пробудете во Франции?» — спрашивает он. Бен-Гурион отвечает, что планирует уехать через несколько дней, и генерал предлагает ему встретиться еще раз. После обмена заверениями в дружбе они расстаются.

Вторая встреча состоялась 17 июня. Завтра Бен-Гурион должен уехать. Встреча начинается обсуждением вопросов атомной энергетики. Бен-Гурион заверяет де Голля, что рассчитывает на продолжение участия Франции в строительстве реактора в Негеве и что Израиль не намерен начинать производство оружия. Генерал не распространяется на эту тему, и стороны договариваются, что Шимон Перес вернется в Париж и попытается разрешить эту проблему на уровне компетентных министерств. Если де Голль проявил сдержанность в вопросе об атомной энергетике, то он с видимой охотой подтверждает намерения продолжать оказывать военную помощь: «Я думаю, что вы преувеличиваете грозящую вам опасность уничтожения, — говорит генерал. — Мы никоим образом не допустим вашего уничтожения. Сегодня мы не очень могущественны, но мы наберемся сил и защитим вас».

Бен-Гурион боится, как бы эта помощь не оказалась запоздалой. Он подчеркивает страстное желание Насера уничтожить Израиль и предсказывает, что если бы ему удалось получить такие современные самолеты, как МиГ-19, армия непременно подтолкнула бы его начать войну.

«Вам нужно оружие против МиГов? — спрашивает де Голль. — Для этого нужны ракеты, которых у нас нет». Он обещает рассмотреть этот вопрос с Макмиллан и Эйзенхауэром. Что касается других видов вооружения, то он уточняет: «Вы получаете от англичан прекрасные танки «Центурион», а мы поставим вам наши лучшие самолеты».

Де Голль провожает Бен-Гуриона до машины и на прощание говорит ему: «Я расцениваю наши переговоры как очень важные и очень полезные. Я счастлив с вами познакомиться. Теперь, когда мы знаем друг друга, я могу вам сказать: если вас что-то беспокоит, обращайтесь прямо ко мне, без посредников». Когда Бен-Гурион уедет, он скажет своему зятю: «Я считаю, что он и Аденауэр — это два самых крупных руководителя западного мира». Несколько позже он расценит личность Бен-Гуриона как «благородную» и добавит, что он «один из великих государственных деятелей нашего времени».

Счастливый и довольный, Старик покидает Париж. Действительно, вопрос с атомным реактором так и не был урегулирован, но де Голль обязался продолжить поставки вооружения и оказание технической помощи в этой области. Слова дружбы, которые произнес генерал, имеют еще большее значение, поскольку во Франции 1960 года все, что сказал де Голль, было хорошо воспринято, и еще долгие годы оказание помощи Израилю будет одной из констант политики, проводимой Пятой Республикой.

Атмосфера, созданная переговорами Бен-Гуриона с де Голлем, значительно облегчает урегулирование проблемы атомной энергетики. Как и было договорено, через несколько месяцев Перес возвращается в Париж для обсуждения этого вопроса с Кувом де Мюрвиллем, Гийомом и их ведущими сотрудниками. Израиль сам будет продолжать строительство реактора; Франция не возобновит своей просьбы о международном контроле; французские предприятия поставят уже заказанное оборудование; Бен-Гурион сделает публичное заявление о строительстве реактора и для чего он предназначен. Однако один из самых серьезных внешнеполитических кризисов Израиля разразится до того, как Бен-Гурион выступит с обещанным заявлением.