Бен Гурион

Совершенно очевидно, что Леви Эшколь, возглавлявший комиссию, вовсе не заинтересован в возобновлении закрытого дела. Бен-Гурион приглашает его на разговор и говорит: «Здесь есть альтернатива. Или премьер-министр требует судебного расследования и в этом случае избегает бесчестья и сохраняет собственное достоинство, или судебного разбирательства потребую я, хотя предпочел бы не быть тем, кто добьется истины». Эшколь просит дать ему время на раздумье и через неделю отвечает, что «обдумал его предложение и отвечает на него отказом».

Тогда Старик переходит к действиям. 27 апреля он начиняет просматривать все имеющиеся у него документа «дела». О подробностях своего плана он говорит старому другу, которому абсолютно доверяет:

«Все известные мне материалы я представлю генеральному прокурору и министру юстиции. Мне кажется, что по собственной инициативе они не сделают ничего. Оки вынесут вопрос на рассмотрение кабинета, а кабинет, конечно же, примет отрицательное решение. Тогда я опубликую все документы о том, что произошло в Египте, за исключением материалов особой секретности, и облегчу для себя этот груз моральной, ответственности. Я прекрасно знаю, что газеты», будут всячески меня шельмовать, но это шельмование длится уже четыре года, и я давно перестал на него реагировать. Однако есть же в этой стране честные и умные люди, они-то и защитят правду и справедливость. Что бы ни случилось, но я свой долг исполню».

22 октября Бен-Гурион приезжает в Иерусалим, чтобы представить досье министру юстиции Дову Иосифу. Он отмечает первую победу, когда генеральный прокурор поддерживает его основные обвинения против «комиссии семи». Иосиф, со своей стороны высказывает свое мнение и советует кабинету дать распоряжения о возобновлении расследования. Несмотря на то, что Эшколь делает все возможное, чтобы помешать кабинету следовать советам министра юстиции, Бен-Гурион чувствует себя настолько уверенным, что направляет своему преемнику весьма суровое письмо:

«Я считаю своим товарищеским долгом по отношению к вам, а еще больше по отношению к партии и Израилю, не допустить большого разочарования для вас лично, дезинтеграции партии и сложностей для государства, а посему говорю вам, что вы совершили бы чудовищную ошибку, если бы сегодня попытались поставить «заключительную точку» в этом деле. «Заключительной точки» не будет до тех пор, пока суд не вынесет своего определения, допустила ли «комиссия семи» ошибку или сказала правду… «Заключительной точки» не будет до тех пор, пока не будет создана комиссия по расследованию, в состав которой войдут лучшие судьи страны, пользующиеся доверием народа… Соберитесь с мужеством и сделайте единственное, что может достойно завершить это дело! Дайте министру юстиции распоряжение удовлетворить мою просьбу».