Бен и Мариэль

Бен очнулся и открыл глаза. Размытая картинка вскоре стала более четкой, хотя все вертелось в легком хороводе. Бен обнаружил себя в небольшом помещении, где было две кровати, на одной из которых лежал он. Здесь было много непонятной аппаратуры, колбочек и ампул. Дернувшись, Бен осознал, что связан. В мозгу стоял страшный гул, к горлу подступала тошнота, и все тело ужасно ныло. Бен попытался вспомнить, что произошло и где он находится, но не смог. Последнее, что он помнил, это разговор в каюте капитана о предстоящем прорыве.

Внезапно у двери послышались шаги, и дверь распахнулась. На пороге появилась полная женщина, облаченная в белый халат.

— О! — воскликнула она. — Вы очнулись.

— Кто вы? Что я здесь делаю?

— Успокойтесь, вам нельзя нервничать, а тем более разговаривать. Я сейчас позову доктора Ховарда.

Спустя минуту она вернулась в сопровождении какого-то старика-медика.

— Не волнуйтесь, — начал он, приблизившись к койке, — вы в безопасности. Это подпольный госпиталь.

— Что случилось?

— Мы думали, вы уже не очнетесь. Две недели назад вас подобрали мои санитары. Ваш корабль выбросился на берег, и весь ваш отряд постигла злая судьба: кто подорвался на минах, а кого-то взяли в плен. Вероятно, вам удалось ползком добраться до какого-то кустарника, листья которого спрятали вас от неприятеля. А ночью вас нашли.

— Какое сегодня число?

— 6 августа.

— А год?

— Девяноста восьмой.

— Вы испанцы?

— Нет, мой друг. Но мы и не американцы.

— Значит, вы на стороне кубинских повстанцев?

— Нет, нет, — засмеялся этот человек, — скажем так: мы нейтральны.

Бен, насторожившись, покосился на него.

— Мы помогаем раненым, только и всего.

— Почему я связан?

— Думаю, в ремнях больше нет необходимости. Берта, развяжите его.

— Да, профессор.

Женщина ослабила ремни.

— Мы же не знали, как вы себя поведете. Вчера вы на пару минут пришли в сознание и страшно кричали и чуть не вырвали на себе волосы; пришлось вас связать. Видите ли, дружище, — продолжал профессор, — у вас контузия средней тяжести, но благодаря инъекциям вы себя чувствуете значительно лучше.

— Каким инъекциям?

— Неважно. Мне нужно проверить вашу память. Вы помните, что с вами было до попадания сюда? Как ваше имя?

— Бен Райнер. Я испанский солдат. Мой взвод находился в Сантьяго.

— Но как вы здесь оказались?

— Я не знаю. Не помню.

— Вы плыли на корабле. Помните, как погружались на него?

— Нет.

— А бой? Вражеские корабли подбили вас, помните?

— Нет. Я… я не знаю, что случилось. Мы только обговорили план побега, а затем я проснулся в этой комнате. Какое сегодня число?

— 6 августа.

— А год?

— Тысяча восемьсот девяносто восьмой. Вы уже спрашивали. У вас легкая ретроградная амнезия, но зрение и слух особо не пострадали. Речь тоже в норме. Вам чертовски повезло. Однако последствия все равно могут быть ужасными. Я проверю ваш пульс и дыхание.

— Сколько здесь раненых?

— Девять человек.

— Я должен вернуться на фронт.

— Господь с вами! — воскликнул доктор.

Бен сделал усилие, чтоб приподняться, но профессор удержал его рукой. Бенджамин был еще слишком слаб, чтобы сопротивляться.

— Не делайте глупостей. Повсюду снуют американские солдаты. Вас уничтожат.

— Мне надо воевать! Пустите!

— Вы становитесь раздражительным, это последствия контузии.

— Плевать я хотел на вашу ученость. Не трогайте меня.

— Берта, застегни ремни.

— Что? Да как вы смеете?

Бен отчаянно сопротивлялся, но вдвоем эти люди связали его и опять включили странный аппарат.

— Подай мой чемодан, Берта.

Профессор приблизился, и внезапно Бен почувствовал боль в плече и заметил блеснувшую иглу. Последнее, что увидел Бенджамин, это как эти двое быстро удалились из комнаты, закрыв ее на ключ, а потом все расплылось в причудливых красках и во всем теле стало невероятно горячо…

Проснулся Бен уже на рассвете, со страшным гулом в голове и тошнотворной слабостью. В комнату вошла женщина в халате, и события ее последнего визита живо всплыли в памяти Бена.

— Что вы со мной сделали? — вяло проговорил он.

— Вы меня помните? — удивилась она.

— Да.

— Профессор Ховард вколол вам… снотворное. У вас был бред ночью. Вы не помните, мы уже здоровались с вами? Вы все твердили какое-то имя.

— Имя?

— Да, кажется, Мари-Энн.

— Мариэль!

— Может быть.

Бен вспомнил Мариэль, и вся жизнь по кусочкам всплыла в его памяти. Однако он так и не смог вспомнить, как оказался в этом месте.

— Где мои письма?

— Какие?

— Моя форма, где она?

— Она была в крови, и я выстирала ее.

— Как?

— Но там ничего не было, уверяю вас.

— Письма лежали во внутреннем кармане, я отлично это помню.

— Возможно, санитары сняли все содержимое. Я пойду спрошу, а вы лежите. Вам нельзя двигаться.

— Спасибо.

Через десять минут хозяйка вернулась и протянула небольшую пачку конвертов. Бен плохо видел, что на них написано, но все же ему удалось разобрать: два письма от Альберто Агьерро. Бен вспомнил тот вечер, когда друг просил его передать эти конверты. Вдруг в памяти всплыло его лицо, искаженное криком, а затем — взрыв. «О нет, — прошептал Бен, — он погиб… Альберто погиб!» Эта мысль никак не укладывалась в голове.

Бен спрятал эти два конверта под матрац и взял в руки письма Мариэль. Ужас сковал его чувства: «Ведь Мариэль не знает, что со мной. Она может подумать, что я погиб, так же как Альберто. О милая, что с тобой станет!» Бен ругал себя, что ушел на войну. Мариэль была права. И хотя разлука не убила их, и каким-то чудом он остался в живых, но что будет дальше? Как ему вернуться на родину? Когда окончится война? Эти вопросы причиняли ему жуткую боль.

— О нет, я должен вернуться.

— Опять вы за свое! Поправьтесь сначала, а потом поговорим о вашем возвращении в ряды солдат.

— Мне нужно узнать об обстановке. Идет война! Что происходит там, за этими стенами?

— Боюсь, испанцы, оставшись без флота, скоро проиграют войну. Вы говорили, что прибыли из Сантьяго? Так вот, город сдался.

— Не может быть!

— Может! Американский десант сделал высадку. На Филиппинах у испанцев тоже не все гладко. А что до Кубы, то теперь даже с местными повстанцами испанская армия не в силах справиться.

— Потому что ее бойцы лежат на койках, вместо того чтобы воевать! Прошу вас, Берта, расстегните ремни.

— Ни за что, — рассмеялась она, — мне еще дорога своя голова. Доктор Ховард не велел мне.

— Но ведь вы не все делаете по его указанию.

— Ошибаетесь, все! И если вы не выбросите из головы свои глупые идеи, я позову его!

— Мне нужно вернуться! Я почти оправился. Я должен идти воевать!

— Это ни к чему. И без вас обойдутся.

— Выпустите меня!

— Ни за что!

Бен начал вырываться, раскачиваясь на кровати и пытаясь вырвать ремни. Началась суматоха. Бен кричал и угрожал, отпихивал ногами подоспевших санитаров. На него налетело сразу пять человек, и перед его взором опять предстал шприц.

— Нет! — закричал он. — Не смейте колоть мне эту гадость! Отпустите меня!

Два санитара держали его голову, а профессор Ховард туго завязал ему глаза. Стало невыносимо страшно. В голове Бена пронеслась пугающая мысль, что эти люди — не те, за кого себя выдают. Бен не понимал, что они делают с ним. Внезапно его губ коснулась чья-то рука. Он плотно зажал рот, но после мучительной борьбы его зубы насильно раздвинули и влили какую-то жидкость. Бен кричал изо всех сил и звал на помощь, но вдруг ему стало трудно дышать, и он потерял сознание.

Проснувшись, он убедился в своих подозрениях: люди, выдававшие себя за военно-полевых врачей, обернулись его врагами. Они не отвечали на его вопросы, лишь заходили, чтобы принести еду и вколоть порцию какого-то лекарства. Однажды ему вкололи довольно мало, и сквозь дрему он отдаленно слышал их голоса и видел пятнами их силуэты. Они маячили над ним и о чем-то переговаривались. Так продолжалось каждый день, хотя Бен уже не мог отличать дни друг от друга: все спуталось в его сознании. Однако хуже всего было то, что с каждым новым визитом «врачей» Бен все меньше понимал, что происходит. Он видел какие-то абстрактные картины, цвета, которые сменяли друг друга и струились фонтаном, слышал протяжный писк в своем мозгу, а потом все затихало в приятной безмятежности и наступало время холодной апатии.

Однажды к нему в комнату кто-то резво вбежал, отключил все аппараты и покинул помещение. При этом из-за двери доносилось много голосов. Казалось, все они спешили куда-то. Бену показалось, что он чувствует запах дыма, и он подумал, что, возможно, начался пожар и его теперь оставят здесь, но когда он проснулся, то понял, что настало утро, а он не сгорел. На сей раз он чувствовал себя гораздо лучше и память его была яснее. Он закричал пару раз, но никто не появился. Только он собрался крикнуть снова, как раздался шорох; повернув голову на шум, Бен заметил человека на соседней койке. Похоже, парень проснулся от крика и теперь пытался вспомнить, что он здесь делает. Попытавшись подняться, он обнаружил, что связан. Бен видел, как тугие ремни впились в его тело.

— Эй! — позвал Бен и почувствовал, как ему тяжело даже ворочать языком. — Ты связан.