Бен и Мариэль

В один радостный день Кассандра ворвалась в комнату спящей сестры, резким движением открыла гардины, впустив в комнату дерзкие солнечные лучи, и затрясла Мариэль.

— Эй, проснись! Мариэль! Ты только посмотри, что я принесла!

Не понимая ничего, Мариэль уставилась на старшую сестру.

— Читай тут! — она ткнула пальцем в заголовок газеты. — США и Испания подписали мирный договор! Война закончилась!

Мариэль, такая милая спросонья, улыбнулась, и в ее улыбке слилось все: надежда, облегчение, радость.

— Это та самая война? — переспросила она, будто это не могло быть правдой.

— Конечно, Мариэль! Все закончилось!

— Боже! Касси, правда?!

— Да! Да!

Мариэль взяла газету и чуть не задушила сестру от радости.

— Наконец-то, наконец! Ах! Бен скоро вернется. Неужели я снова увижу его?! Снова буду счастлива?

Целый день Мариэль только и делала, что восторгалась этой невероятной новостью, которой пестрели заголовки многих газет. Возвращение солдат на родину уже осуществлялось, и все последующие дни Мариэль нетерпеливо ждала, что вот-вот увидит на горизонте знакомую фигуру. Но Бен не появлялся.

— Почему их роту задерживают? — возмущенно спрашивала Мариэль у родителей, но они лишь советовали набраться терпения.

Спустя неделю, в течение которой Бен так и не прибыл, Мариэль вместе с папой отправилась к мистеру Райнеру. Он тоже давно не получал от сына писем и боялся, как бы чего не случилось. Он уговаривал Мариэль не плакать, ведь прошло еще совсем немного времени, их могли не успеть перевезти. Порой возвращение домой затягивалось на несколько недель. Однако дни и недели проходили, многие солдаты вернулись, но Бена все не было… Что это означало, Мариэль прекрасно понимала, но не хотела даже подумать о возможности такого развития событий.

Когда в Бэнчизу пришла газету со списками погибших, Мариэль долго стояла как вкопанная, не в силах раскрыть ее. Все внутри похолодело, ноги задрожали. Набравшись мужества, она присела на ступень крыльца и медленно, боясь увидеть знакомые слова, читала каждую новую строчку с фамилиями несчастных. Она настолько страшилась увидеть в этом кровавом списке фамилию Бенджамина, что даже не подумала, что все эти имена — убитые люди, такие же солдаты, как и Бен, у которых тоже есть родные и любимые. Каждую прочтенную фамилию, что оставалась незнакомой, она провожала улыбкой, вздыхая с облегчением, что это не Бен. Осталась последняя фамилия и… Мариэль радостно вскочила, страстно перекрестившись.

— Значит, он в пути, — сказала вслух она и заметила, что за ее спиной уже стоят все обитатели Бэнчизы. — Бен скоро вернется! Мама, папа, Бен вернется!

Мариэль порывисто обняла отца и вдруг встретила встревоженный взгляд миссис О’Бэйл.

— Дорогая, — начала она, нервно проведя рукой по волосам, — Бен пропал без вести. Прочти на соседней странице.

Радость слетела с лица Мариэль, она торопливо раскрыла газету. «Пропавшие без вести», — печально гласил заголовок. Глаза сразу выхватили нужную строчку: «Бенджамин Райнер».

— О нет, нет, нет! Нет! — повторяла, как безумная, Мариэль. — Нет! Нет! Нет! Не может быть! Это ошибка! Верно, папочка?

— Родная, тише, тише! — сразу все кинулись к ней.

Мариэль задрала голову вверх, чтобы не дать слезам скатиться, но они предательски полились.

Звучали слова утешения, кто-то гладил Мариэль по голове, но она ничего не слышала, кроме себя самой:

— Но ведь ничего страшного, что они не посчитали Бена, он скорее отправился домой, его просто не внесли в список. Вот глупые, неужели они думают, что Бен будет ждать, пока его запишут, будто у него нет других дел! — и на смену слезам пришел отчаянный смех.

Все испуганно переглянулись. Только миссис О’Бэйл хотела послать за доктором, как Мариэль опередила ее:

— Думаете, мне нужен врач, да? Мне он не нужен! Я не сумасшедшая! И я держу себя в руках. Просто дайте мне побыть одной, умоляю вас! Мне не нужно сейчас сочувствие! Бен не погиб, все хорошо, он скоро вернется. И здесь не о чем говорить. Пожалуйста, ни слова об этом, — и Мариэль побежала, оставив родных в недоумении.

Стоит ли говорить, что испытывала Мариэль, сколько сил она приложила, чтобы убедить саму себя в том, что все уладится, чтобы поверить в то, что Бен жив? Она и правда верила, иначе давно бы уже отправилась за ним следом. Без него жизнь ей была не нужна.

Все с пониманием отнеслись к просьбе и не напоминали ни о чем. Имя Бена не звучало уже несколько дней, чего стены Бэнчизы давно не знали. С каждым днем веселость Мариэль все нарастала, и окружающие болезненно воспринимали это. Они догадывались, что Мариэль не сошла с ума, что это лишь ее своеобразный ответ страшным событиям. Она не могла смириться с утратой любимого и делала вид, что ничего не изменилось. Такая защитная реакция была по-детски нелепой и могла привести к страшным последствиям.

— Ты должна взглянуть правде в глаза, только тогда ты сможешь излечиться, — хотела сказать ей миссис О’Бэйл и не могла, зная, что это причинит ей боль. Надеяться на то, что Мариэль привыкнет и забудет Бена, тоже было нечего.

Миссис О’Бэйл полагала, что Мариэль будет каждый день лить слезы и зачахнет от горя, но все было совсем по-другому. Каждый день на протяжении почти двух недель Мариэль сидела у окна, что выходило на парадный вход, и под прикрытием рисования ожидала прихода Бена. Когда сумерки сгущались так, что уже ничего нельзя было разглядеть, она выносила на улицу фонари и сидела так еще часа два. Бен не приходил, и тогда она с выражением лица, вовсе не похожим на расстроенное, а каким-то глупо-умиротворенным, гасила свет и уходила к себе спать.

В один из таких вечеров миссис О’Бэйл сидела на диване, занявшись вязанием, и посматривала на дочь. Все это ее ужасно раздражало. Спицы дрожали в ее руках, внутри все закипало, и в этот раз она не справилась с собой и отмела прочь наказ мужа не травмировать Мариэль, растолковывая, что Бен не придет, сколько его ни жди.

— Мариэль!

— Да, мама?

— Господь с тобою, когда ты уже перестанешь?! Он уже не вернется! Зачем ты себя мучаешь?

— Конечно, вернется! Он обещал мне!

— Хо-хо! Обещал! Да мало ли чего он обещал! Что за бредни, дочка? Ты сильная, ты справишься с этим, только не живи иллюзиями, это во сто крат хуже и тяжелее.

— Он вернется, — так убедительно сказала Мариэль, будто вернуть Бена было в ее власти.

Миссис О’Бэйл думала, что истерика будет у ее дочери, но получилось так, что ей самой понадобились успокаивающие капли.

— Я ничего не могу с ней поделать, — делилась она с мужем своими переживаниями, — все без толку. Она верит, что он придет.

— Может, он и вправду придет… — вздохнул мистер О’Бэйл, погасив на ночь свет. — Завтра покажет.