Бендеры. 1992 год: сорок трагических дней

является, разумеется, русский и вообще любой немолдаванин, и объявив их «спасителями великой Румынии», ничего не успевших понять людей кидают в бой. Осмелившихся возразить расстреливают на месте. Женщины из Бендер рассказывали, как двое перепуганных молдавских подростков 16 лет просили у них гражданскую одежду. Забытые в суматохе боя своими румынскими «патронами», мальчуганы бросили оружие и поспешили смешаться с русскими беженцами. Конечно же, русские женщины переодели их и увезли в тыл со своими детьми, никто не попрекнул их «румынским» прошлым,

День и ночь через Тирасполь шли машины. Шли на восток. Легковые, грузовики, идущие из Бендер, переполнены беженцами. Не пришедшие в себя после пережитого женщины, матери, потерявшие детей, дети, потерявшие родителей. Растерянные мужчины. В каждой машине один человек держит кусок белой материи. Это белый флаг для румын, чтобы не стреляли. Да разве для зверей есть законы? Несколько таких машин все-таки обстреляли. Ежечасно, ежеминутно по трассе беженцы, беженцы, беженцы. Или ... гробы. Если б можно передать, как это страшно. Гробы. Гробы без конца.

23 июня в землю легли сразу 50 (!) защитников России. 24-го еще больше. К гробам нельзя привыкнуть. От них устаешь. Чем больше их видишь, тем сильнее они pBjT душу. В начале этой войны павших защитников хоронили в центре города, у вечного огня, рядом с памятником воинам Отечественной. Теперь там не хватает места. Теперь в Приднестровье новая Отечественная война. Пожилые жители говорят, что страшнее. Даже гитлеровцы не уничтожали города поголовно. На оккупированной части г. Бендеры румынские нацисты заминировали жилые многоэтажки. Люди, знайте! Приднестровье - это не Румыния! Приднестровье - это кусочек России! Даже больше. Все три нации: русские, украинцы, молдаване живут братской семьей, как в давно забытые времена. Рзгмыния ведет национальный геноцид. Все славяне, живущие на Днестре, приговорены к смерти. Молдаване-интернационалисты, не пожелавшие примкнуть к нацистам, как «изменники» - тоже. Их, как и казаков, терзают особенно зверски. До 26 июня Приднестровье жило в тягостном ожидании. Вместе с тем признаки мирной жизни создавали ощущение нереальности. В штабе казаков запись добровольцев. Мимо идут потоки уцелевших беженцев. В городе

253

хоронят десятки погибших. А рядом, на городском пляже, загорают симпатичные девчонки. Накачанные «супермены» мальчики демонстрируют свои бицепсы, не спеша, однако, проявить себя на позициях. Наглые рожи кооператоров снисходительно посматривают на добровольцев. А ведь они - тираспольчане. Завтра враг придет в их дома. Надеются, что их защитит кто-то. И это тоже раздражает. Кто-то спешит сколотить состояние. Так, в первые дни после геноцида в Бендерах, когда жители Тирасполя ждали повторения геноцида уже в столице республики Приднестровья, стоимость проезда на такси до Одессы подскочила до 3000 рублей. В освобожденную часть г. Бендеры «добродетели» от бизнеса повезли хлеб из Тирасполя. Закупив его по 5 руб. за буханку и продавая уцелевшим жителям по

20 р. Их счастье, что не нарвались на казачий патруль. Закон войны к мародерам жесток. Казаки свято чтут традиции вольного братства. Всякого заподозренного в измене, трусости расстреливают на месте. Заподозренного в мародерстве не спасают даже боевые заслуги. Хочется предупредить мальчишек, мечтающих о казачьей форме, не судите о войне по газетам. Газеты - это бумага, пыль. В ней лишь факты, но не чувства. Казачество - это не просто красивая форма, лихие песни да старинные обряды. Крестит и освящает казацкое братство сама смерть. Каждый день приходит она в казачьи сотни и собирает свою страшную дань.

Ежедневные похороны товарищей, ежедневные пополнения тяжелораненых в госпитале, многочасовые операции и стон сквозь CTHCHjTbie зубы, ежедневно новые калеки. Никто не знает, когда настанет его очередь. И никто об этом не думает. Есть у тебя жизнь - послезавтра, завтра, может сегодня, может через час - вынь ее да швырни в землю-матушку. Вот что такое, братцы, казак. Что запомнилось больше всего? Женщины в черных платках, молодые парни без рук, без ног, шестнадцатилетние ветераны. Есть и такие. Они имеют право носить российские гимнастерки с двуглавым орлом, пятнадцатилетние дев-чонки-медсестры. Ликом дети, душой взрослые. После занятий в школе и ПТУ они спешат на ночное дежурство в госпиталь, не требуя ни платы, ни похвал. Высшая для них награда -тихое «спасибо» пришедших в сознание бойцов. Вчерашние любительницы дискотек с презрением отворачиваются от «элегантных» владельцев «жигулей» и «тойет», убежденных, что их-то

254