Бендиго Шефтер

Мы тронулись с места, пока еще лежала роса. Шли наезженной дорогой, по которой когда-то в Орегон ползли фургоны первых переселенцев. Дорожная колея проложена еще ими, а на придорожных деревьях сохранились вырезанные ножами их имена. По обеим сторонам тракта остались могилы - память о тех, кто не смог добраться до земли обетованной. Когда мы одолели подъем к Гранд-Ронд, перед нами открылась широкая чашеобразная долина меж гор, я понял - вот она, та страна, в которую они стремились. Но мы продолжали идти вперед, спустились к молодому городку Юнион и расположились на ночь, миновав его последние заборы и огороды.

Пришел здешний житель - первый поселенец Конрад Миллер. Он нас приветствовал и попытался сторговать пару телят. Но, несмотря на возню с ними в дороге, я не продал. Их рождение означало для меня начало чего-то нового.

На каждой остановке я пытался добыть книги. Иногда мне их просто отдавали, а иные я выменивал или покупал. Здесь было то же самое.

- Вы счастливый человек, - сказал мне здешний книготорговец. - Пока что вы можете купить приличные книги. Лет через пять-шесть таких будет не найти.

- Почему же?

- Станет легче путешествовать. Люди перестанут страдать от каждой лишней унции веса. Сейчас они берут с собой только лучшее, те книги, которые можно читать и перечитывать по многу раз. И вам достаются только хорошие вещи. А потом наплывет много всякого дерьма.

- Я найду чему поучиться в любой книжке. Потому что даже тот, кто пишет дерьмо, старается думать, отбирать. Пытается писать как можно лучше.

- Может быть, может быть, - сказал он с сомнением в голосе.

- Я ведь невежда, - сказал я. - То малое, что я успел узнать, я узнал из книг. И они подсказывают мне, как многому мне еще нужно учиться.

- Похоже, сегодня вам не почитать, - сказал он. - Даже если у вас в запасе целых четыре книжки. Если я не ошибаюсь, дело к дождю. Будет гроза.

И он оказался прав. Тучи надвигались, нависали, потом хлынул дождь. Стадо враз вскочило на ноги, мокрые рога поблескивали в свете молний, а мы старались удержать коров на месте, чтоб они не разбежались. По соседним холмам перекатывался гром, деревья стонали под ветром, теряя слабые листья.

Нам было не до сна, мы все кружили и кружили на лошадях вокруг стада. Старик Урувиши старался, как мог, и нам удалось удержать скотину на лугу до окончания грозы. Когда стихло, мы упали на мокрые подстилки и заснули.

Разбудил меня Коротышка Бык.

- К нам едут люди, - сказал он. - Могут быть неприятности.

Они остановились, целая дюжина. Я посмотрел и понял, что это - тяжелый случай. Главным был огромный широкоплечий мужик с копной светлых, давно не стриженных волос. Его маленькие глазки смотрели пронзительно и жестко. Этот человек опасен, понял я.

- Это ты гонишь стадо? - грубо спросил он.

Прошлая ночь была долгой и тяжелой. Я устал, заснул в мокрой одежде, не мылся, не брился, не пил кофе и чувствовал себя старым и сварливым, как замшелый вол. Моей обычной осторожности как не бывало.

- Ну я.

- Надо с нами поделиться. Ты прихватил скот с чужим клеймом.

- Какое такое клеймо?

- Не твоего ума дело. Вот гляну и узнаю.

- Здесь сто двадцать четыре головы, включая однодневных телят. Когда я уходил от Причала, их было сто двадцать две. И на всех одно только мое клеймо.

- Нам нужно проверить.

- Хрен я вам это позволю.

Он посмотрел на меня так, будто только что увидел.

- Ты напрашиваешься на неприятности, - сказал он.

- Я к ним готов, мистер. Уж таким я родился. С этим стадом я иду от Причала, оставив позади трех мертвецов. Четвертому повезло, но он всю жизнь будет носить мою метку. Если вам хочется получить моих коров, вам сперва придется проехаться по мне. Хотите? Тогда начинайте, делайте ставки.

Им это не понравилось. Они думали, что перед ними мелкий фермер, которого ничего не стоит запугать и обобрать. Я понимал, кто они такие и чего хотят, но мне все было нипочем.

Вдруг за моей спиной в кустах кто-то передернул затвор винчестера. Звук был отчетливым, и все поняли, что он означает. Здесь оказался кто-то еще, кто-то, кого они не видели. Я тоже его не видел. Но он видел всех. Теперь все переменилось. Грабеж тихого фермера не получался, приходилось рисковать своей шкурой или убивать людей ради нескольких голов скота.

- Ты много себе позволяешь, приятель, - сказал светловолосый. - Я с тобой еще встречусь.

- Чего ждать? - ответил я. - Я здесь, ты здесь, так почему бы и нет?

- Я лучше погожу, - сказал он. - Подожду, чтоб никто не прятался в кустах ради того, чтобы попортить мне шкуру.

- Мне все равно, что ты решишь - стрелять или рвать когти.

Он развернул лошадь.

- Ладно, - сказал он и спросил: - Кого же ты уложил на севере?

Хвастать я не хотел, но подумал, может быть, то, что я скажу, послужит ему уроком.

- Мы уложили троих из четырех, а Норм Шелд никогда больше не сможет выстрелить правой.

- А, Шелд? - сказал он. - Я знаю парня, который у него служит. Его зовут Буд Саллеро.

- Ты его знал, - сказал я. - Давеча он откинул копыта.

Светловолосый снова оглядел меня с ног до головы.