Бендиго Шефтер

Когти зверя полоснули мой полушубок, но и мой нож наконец достиг цели. Мы сцепились в один извивающийся на снегу клубок. Я ни о чем не думал и ничего не чувствовал. Шла отчаянная борьба за жизнь, и я тоже превратился в зверя. Резкий поворот, удар ножа - в точку! Пума отпрянула, а я сумел вскочить на ноги. Она вновь прыгнула, но я не побежал, а сам бросился к ней и, как только мы сцепились, сунул левую руку в толстом овчинном рукаве прямо ей в пасть и давил, давил, разжимая челюсти, чтобы она не могла сильно укусить. Ее зубы вцепились в рукав, а я вонзил нож в зверя, вынул и снова вонзил. Моя рука в овчине заполняла собой ее пасть, и пума могла рвануть меня зубами. Я все втыкал и втыкал нож. Ее когти норовили вцепиться мне в живот. Наконец она отскочила назад. Припала к земле, гипнотизируя меня взглядом, и замолотила хвостом, готовясь к прыжку. Я ждал, покачиваясь от слабости. Сверху до меня донеслись крики и треск ветвей - мои товарищи бежали ко мне. Пума прыгнула было, но треск ветвей ее отвлек, и я шагнул назад, туда, где лежал винчестер. Кошка зарычала, и я понял, что к оружию прикасаться не стоит. Очень медленно, не торопясь, я переложил окровавленный нож в левую руку, а правой потянулся за револьвером, что был у меня в заднем кармане. Я вынул его - все так же медленно. Рука моя была в крови. Плавно поднимая револьвер, я нащупал пальцем спуск, и тут она прыгнула. Выстрел! Пуля 44-го калибра вонзилась зверю в грудь. Еще выстрел - и кошка рухнула, скорчившись на снегу. Я отступил с револьвером наготове, но зверь не двигался. Он был мертв... без сомнения.

Я медленно убирал револьвер в кобуру. Ко мне бежали друзья. Рука была вся в крови.

- Ты в порядке? - подбежал ко мне Этан.

Я посмотрел на него молча.

- Говори!

Меня зашатало, и я опустился на валун. Меня трясло.

Буд не мог отвести от меня глаз. Коротышка Бык ногой перевернул пуму. В ее брюхе зияло около дюжины ран. Мы решили, что самый первый удар ножа разворотил ей брюхо.

- Тебе нужно домой, - сказал Буд.

- Разведите костер, натопите снега, - попросил я.

Этан осторожно снял с меня овчину. Она была разодрана в клочья, но, если бы не она, меня бы уже не было в живых. Когда вода нагрелась, я с помощью Этана обмыл свои раны. Зубы и когти пумы могут оказаться ядовитыми в них застревают и разлагаются кусочки мяса. Но глубоких ран у меня не было.

- На человека они нападают редко, - сказал Этан. - Наверное, со спины да в овчине она приняла тебя за оленя или за какого другого зверя.

Когда я снова оделся, туша была уже разделана и висела на дереве. Мы поджарили на костре немного мяса и устроились на ночь.

Мы сидели у костра, и Этан все поглядывал на меня.

- Там, на Востоке, люди ни за что бы не поверили, - сказал он наконец. - Чтобы голыми руками да победить пуму... Тебе следует об этом написать.

Глава 32

Страх я почувствовал гораздо позже, когда все уже спали. Я лежал, и меня трясло под толстым одеялом. Наконец я встал, подбросил в костер веток и решил, что не стоит даже и пытаться заснуть.

Схватка со зверем показала мне в очередной раз, на какой тонкой ниточке держится человеческая жизнь. К подобному нападению приготовиться невозможно. Конечно, мы знали, что пума бродит рядом, но что она может напасть на человека, да еще когда рядом другие люди - нет, такое нам и в голову прийти не могло. Зверь был большим, но не самым крупным из тех, каких мне доводилось видеть. Это была не первая моя пума. Там, на Востоке, я тоже охотился и убил их примерно с полдюжины. Когда такая дикая кошка выслеживает оленя, она старается подобраться к нему как можно ближе и бросается в последнее мгновение. Иногда их разделяет фута четыре. Еще она любит загнать оленя в чащу. А крупный самец может прыгнуть с горы аж на двадцать-тридцать футов.

Я вдруг вспомнил, что Этан посоветовал мне записать эту историю.

Читал я много, но писать самому - нет, такое мне еще в голову не приходило. Может, написать в газету? Есть ли там, на Востоке, газеты или журналы, которые печатали бы что-то о жизни на Западе или про хищных зверей?

А может, в этом и заключается ответ на всю мою маету? Если я напишу о том, что знаю, и мой рассказ напечатают, я, возможно, смогу получить работу в какой-нибудь газете... Мысль дикая, но все же я задумался: что можно рассказать о пумах?

Когда я открыл глаза, было уже утро. Горел костер, и пахло кофе. Выходит, я проснулся последним. Даже Буд встал раньше меня. Я шевельнулся и застонал. Спина болела. Она была сильно поранена, я знал это не глядя. И все же собрался с силами, встал, натянул сапоги и влез в лохмотья своей овчины. Я устроился у костра, чтобы вместе со всеми позавтракать свежей олениной, лепешками и кофе.

Я все обдумывал ту ночную идею. При свете дня мне уже не казалось, что у меня много шансов преуспеть, но материал я мог добыть отменный. Рядом Этан Сэкетт, Стейси Фоллет, старик Урувиши. А они знали о дикой природе, об охоте и зверях больше, чем любой человек на свете.