Бендиго Шефтер

- Ну, он еще точно не знает. Кажется, в Калифорнию. Он хочет быть там, где что-нибудь происходит. И еще ему предлагают практику в Колорадо.

- Я поговорю с ним. А пока...

- Тебе пора к Нинон.

Комнаты Нинон и ее тети располагались этажом выше. Я поднялся по лестнице, потом постоял у окна, глядя на город. Как мало я знаю о городах вообще, в том числе и об этом городе, в котором можно многому научиться! Тут я встречался с разными людьми, с Горацием Грили, который метит в президенты, с писателями, натуралистами и финансистами, которые собирались вкладывать деньги в западные земли. Ответы на их вопросы сами собой срывались у меня с языка, особенно когда речь шла о жизни на Западе. Эта быстрота удивляла меня самого. Но на вопрос об индейцах ответить мне было нечего, решения задачи я не знал.

С индейцами я дрался, мы вместе выезжали на охоту, я подолгу беседовал с ними. Мы проехали вместе долгие мили, и многие люди из этого народа мне нравились. Нам было чему поучиться друг у друга, а индейцы, как я понял, легко приспосабливаются к разным условиям жизни. Но большая часть наших обычаев казалась им совершенно бесполезной.

Однако же вопрос, заданный мне мистером Грили и его другом, заставил меня крепко задуматься. Никогда не поймешь, мало ты знаешь или много, пока не втянешься в разговор. Вернусь домой и постараюсь получше разобраться в этом.

В гостиной меня встретила миссис Боссан.

- Нинон сейчас выйдет, мистер Шафтер. Вы, кажется, едете домой?

- Да.

Вошла Нинон и, протянув руки, стремительно направилась ко мне.

- Бен! Ты уезжаешь!

- Я должен. Там случилась беда.

- И, как всегда, ты первый спешишь на помощь! Ведь правда?

- Ну, я не знаю. Я просто делаю то, что нужно.

- Зато я знаю все. Ты пошел спасать Мэй с детьми, когда их похитили индейцы, ты поехал вытаскивать мормонов из снегов, ты сражался с бандитами. И ты с Этаном Сэкеттом кормил мясом весь город в первую зиму. Я все это слышала, а кое-что видела и сама.

- Человек должен делать то, что нужно. К тому же я не один, рядом со мной всегда крепкие люди - Каин, Этан, Уэбб, Джон Сэмпсон.

- Но ведь делал-то все ты, Бен! Ты отвечал за весь город. Ты прокладывал дорогу.

- Нет, Нинон. Первыми были Каин и Рут. И только они.

- Ну да, конечно, - улыбнулась она. - Но твой вклад больше других.

- Мы все делали вместе: менялись, взрослели и открывали для себя, как трудно людям сблизиться и создать что-то новое. Пока мы еще недоучки, но после той школы, где бы мы ни оказались, мы уже не повторим многих ошибок.

Миссис Боссан оставила нас вдвоем.

- Твой спектакль ведь скоро сходит со сцены?

- Нам добавили еще неделю. А потом я вернусь в Новый Орлеан.

- А новые роли, предложения? Тебе ничего не подходит?

- Пока нет, Бен. - Она улыбнулась. - Но кто знает... Если у кого-то вдруг появится хорошее предложение, возможно, я и соглашусь...

- Я тут как раз подумал... Это уже мое предложение - обдумай его... Я пока не знаю, где в этой пьесе будет происходить действие, в каком краю и в каком городе, я только знаю, что она будет длинной...

- Ты мне даешь ведущую роль?

- Конечно. А декорации, реквизит и костюмы обеспечиваю я - и все по высшему разряду.

- Бен, я принимаю твое предложение. Я только об этом всегда и мечтала!

И тут мое красноречие иссякло. Я все смотрел на нее, а она на меня. Но говорить было не обязательно - каждый понимал, что чувствует другой без слов.

Мы стояли у окна, держались за руки и глядели на Нью-Йорк.

Потом мы стали говорить... Говорили и говорили... Было сказано много глупостей, а также и кое-что умное. И тут я рассказал ей о Лорне и ее приятеле.

- Бен! Пойдем познакомимся с ним! Они сейчас внизу?

Когда мы подошли к столику, он встал. Очень красивый человек с хорошим, сильным лицом, ростом с меня, только легче фунтов на двадцать.

- Я доктор Джексон Фэрчайлд, - сказал он. - Лорна мне рассказывала о вас.

Мы сели за стол и проговорили целый час. Через некоторое время я перестал их слышать и увидел катящиеся колеса фургонов, волнующуюся коричневую траву прерий, тяжелую речную воду на переправе, а еще - наш городок над ручьем, под белыми скалами, поросшими строевым лесом. Я тосковал по запаху кедрового дыма и мерной качке в седле. Здесь о Западе мне напоминал только револьвер за поясом. Даже девушки стали другими. Нинон из ребенка превратилась в красивую женщину, которую я едва узнавал. Лорна перестала быть сестрой деревенского кузнеца с Запада, а сделалась элегантной молодой леди.

До меня долетал их смех, обрывки разговоров, и я вспоминал поскрипывание седла и морщинистое лицо Урувиши, вспоминал прохладу, которой тянет в лицо со дна каньона Попо-Аджи, запах пороха и удар ружейной отдачи в плечо, вспомнил замешанный на дыме и поте запах бизоньих шкур и далекие огоньки на пути к дому.

- Я хочу прогуляться, - сказал я и встал. - Мне нужно подумать.