Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

В те годы, когда Дизраэли выступил со своим первым литературным произведением, фешенебельные кварталы Лондона отличались тем, что появившийся после наполеоновских войн мощный слой новых богачей стремился проникнуть в сферу аристократии, срастись с ней, породниться, с тем чтобы разделить власть в стране, бурно богатевшей и обладавшей большим влиянием в международных делах. Р. Блэйк замечает о том времени: «Годы после Ватерлоо были периодом аморальности, хвастовства, демонстративной роскоши, экстравагантности и снобизма». Развитие этих нравов породило спрос на определенную литературу, рисующую жизнь в высшем свете. «Новые богачи» стремились узнать в деталях, каков же в действительности этот высший свет, в который они страстно жаждут внедриться. Ответа они искали в романах, живописующих высший свет. Аристократам также было приятно прочесть, что о них пишут, так ли каждый из них живет, как равные ему по рангу и титулу. Отсюда и повышенный спрос на подобную литературу. «Вивиан Грей» был далеко не первым в ряду этих произведений.

Роман увидел свет довольно необычным путем. На осень 1825 г. отец Бенджамина снял загородный дом для семьи, который назывался Хайд-хауз, вблизи Амершема. Владелец дома Р. Уорд, средней руки политик и литератор, только что анонимно опубликовал роман из жизни высшего света «Тримейн». Напечатал роман издатель Г. Колборн. Секрет публикации этого первого в Англии так называемого «романа общества» был известен Б. Остину, поверенному из Сити, и его жене Саре. И произведение Уорда, и Сара Остин воодушевили Дизраэли (а как оказалось вскоре, не его одного) последовать примеру Уорда. Семейство Остин было дружно с семьей Бенджамина и принимало на протяжении многих лет участие в судьбе молодого Дизраэли. Сара помогала Бенджамину в его литературных делах, а ее муж — в финансовых. Сара Остин вызывает симпатию, хотя некоторые биографы и говорят, что «это была женщина честолюбивая, умная, привлекательная и бездетная, в общем синий чулок». Ей было 29 лет, и она весьма сочувствовала 21-летнему Бенджамину, обжегшемуся на двух авантюрах.

Дизраэли был еще очень наивен. Он считал, что его неудачи объясняются тем, что соратники, «люди общества», его просто обыграли, одурачили. Теперь он жаждал мести. Он им покажет! Какую неприятную для них историю он поведает миру! И с каким остроумием и сарказмом! «Это будет, — считал он, — величайшее, самое фантастическое разоблачение после разоблачений, предпринятых Байроном». Общество будет ему признательно, примет в свои объятия и провозгласит его, Бенджамина, новым Байроном. Можно понять, что юный Бенджамин не догадывался, что высший свет ответит враждебностью тому, кто покажет его истинное лицо. Но как этого не предвидели многоопытные Остины и отец Бенджамина, остается загадкой. Ведь они-то хорошо знали, как реагировали верхи общества, когда Джордж Байрон показал, что он о них думает.

Можно предположить (сведения, сообщаемые Бенджамином на этот счет, биографы берут под сомнение), что он начал работать над романом в 1825 г., когда почувствовал приближение катастрофы. В самом начале 1826 г. он посвятил в свои намерения Сару Остин, сказав, что втайне пишет роман, остроумное, саркастическое произведение о приключениях умного молодого человека в обществе. Нельзя ли будет напечатать роман анонимно, как вышел «Тримейн»? Сара попросила готовую часть рукописи, прочла ее, пришла в восторг и загорелась желанием провернуть это дело через того же Колборна.

Дальше начинается издательская история, кажущаяся в наши дни невероятной. Бенджамин лихорадочно строчит роман по многу страниц в день, разбрасывая готовые листы веером по полу. Сара его торопит, читает готовые страницы, предлагает изменения. «Она советовала ему убрать или изменить отдельные куски, которые не отвечали требованиям хорошего вкуса», — пишет Жермен. Таким образом, вопреки бытующему примитивному взгляду и в те времена существовала редактура, даже в Англии. Затем Сара переписывала текст своей рукой начисто. Это делалось для того, чтобы издатель не узнал, чье произведение он печатает. Поначалу Колборн действительно не ведал, кто автор; ему было лишь сказано, что это человек, хорошо знающий жизнь высшего света. И Колборн, не зная, у кого он покупает кота в мешке, выплачивает гонорар в сумме 200 фунтов стерлингов. Правда, прежде он в свою очередь просмотрел кусок рукописи и чутьем бизнесмена уловил, что экономически дело стоящее. Тогда и такое было возможно.

Сара Остин и Бенджамин для обеспечения секретности не встречались, хотя их дома были почти рядом, поддерживали связь при помощи писем и записок. С непонятной наивностью Сара убеждала Бенджамина, что секрет будет сохранен. «Вы находитесь, — писала она, — в полной безопасности и навсегда останетесь в таком положении».