Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Ветер критики сразу изменился на 180 градусов. У Колборна были враги (у кого их нет!), и они использовали открывшуюся возможность для крайне злобных нападок на издателя, стремясь изничтожить его за введение в заблуждение общественного мнения. В то время в выражениях не стеснялись, и весьма сочные эпитеты сыпались на голову Колборна. О самом романе забыли. Атаки сосредоточились также на персоне автора. Бенджамина били по самому больному месту; ему было бы легче переносить нападки на произведение, чем на себя как личность с безграничным самомнением и самолюбием. В статье (она не была единственной), опубликованной в «Мансли мэгэзин», подчеркивалось, что «автор „Вивиана Грея“ не является сколько-нибудь известным человеком» и, если он хочет избежать «вечных насмешек», ему следует «удовлетвориться погружением в вечное забвение». Больнее всего ударила по Дизраэли рецензия, опубликованная в июле в журнале «Блэквудс», в которой утверждалось, что «Вивиан Грей» был написан «темной личностью, которая никого не интересует». Бенджамин так оценивал ситуацию: «Я стал посмешищем. Пришло время умереть».

Так он говорил, но, конечно, думал иначе. Дизраэли задумал и написал «Вивиана Грея», чтобы показать свет и тех, с кем он сотрудничал в своих предприятиях, с самой неприглядной стороны. Это было не что иное, как нередко встречавшееся в жизни у самолюбивых и энергичных людей желание «хлопнуть дверью», т. е. отомстить тем, кого он считал виноватым в постигших его неудачах и несчастьях. Как правило, такие эмоциональные акции не имеют успеха и вредят в основном тем, кто их предпринимает. Так получилось и на этот раз. Дизраэли допустил при этом две серьезные ошибки. Он не рассчитал, что его литературный демарш не принесет вреда тем, против кого он был задуман; более того, демарш будет иметь плохие последствия для самого Дизраэли, поскольку поссорит его с теми общественными кругами, проникнуть в которые было его страстным желанием.

Показав высший свет Англии порочным и аморальным, Дизраэли изложил также формулу успеха для тех, кто намерен действовать в этих сферах. Эта формула была в высшей степени аморальна. Поскольку он вложил ее в уста главного героя, а публика без труда вскоре установила, что Вивиан Грей списан с самого автора, то мысли и идеи Грея стали считать мыслями самого Дизраэли. Это было в основном правильно и принесло Бенджамину неисчислимые неприятности в будущем, хотя он и прилагал большие усилия к тому, чтобы публика забыла о «Вивиане Грее». В довершение всего, когда летом 1826 г. пресса ополчилась против Дизраэли, он, вместо того чтобы отмолчаться, что было бы разумным в сложившейся ситуации, начал предпринимать нервные и неубедительные попытки оправдаться. Его никто не хотел слушать, усилия были напрасны, но они подливали масла в огонь критики. В конце концов Дизраэли прекратил попытки как-то обелить себя.

Все это происходило, когда Бенджамину только что исполнилось 20 лет. Примерно в те же годы Чарлз Диккенс приблизительно в том же возрасте написал «Пиквикский клуб». Поэтому неудивительно, что, как замечает Фрод, «Дизраэли, как и Байрон, уснув однажды никому не известным юношей почти 21 года от роду, проснулся и обнаружил, что он прославился».

Каково же было содержание первого романа Дизраэли, принесшего ему скандальную славу?

Прежде всего читатели увидели, какую цель в жизни ставит перед собой Вивиан Грей, и не без основания приписали ее автору. «В ранние годы жизни Дизраэли, — замечает Р. Левин, — в его характере мы видим такие черты, как эгоцентризм, самоуверенность, честолюбие, яркость ума, склонного к романтическому мистицизму. В мыслях молодого Бенджамина не было вопроса о том, каким человеком он хочет быть, — только великим человеком». Хотя поначалу пути к этой цели были не совсем ясны, но сама цель была бесспорна. В «Вивиане Грее» Дизраэли рисует своего героя как «выдающегося, бесстрашного, находчивого молодого человека, рожденного быть лидером и преобразователем. Он — уникальное существо, появившееся на земном шаре, чтобы руководить и управлять менее счастливыми его жителями». Эта линия превосходства и величия, проходящая через весь характер Вивиана, в мыслях читателя замыкалась на авторе романа.

Автор ярко показывает средства, которыми его герой намерен прокладывать путь в жизни. Орудием должен служить мощный интеллект, им автор наделяет Вивиана, вернее, уверенностью, что он обладает им. «Как много сейчас благородных, весьма влиятельных людей, которым не хватает только ума, чтобы стать министрами, — пишет Дизраэли. — И что требуется Вивиану Грею, чтобы достигнуть этой цели? Использовать в своих интересах влияние этих благородных персон».