Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры

Главный герой романа Гарри Конингсби — внук маркиза. В этом сказалась неистребимая тяга Дизраэли к аристократии. Автор сурово критикует аристократию, но это критика, исходящая из любящих уст некоего «старшего Миллбэнка», владельца «образцовой фабрики» в Манчестере. У аристократии нет особых качеств, которые выделяли бы ее из других слоев. Она не богаче других — имеются в виду, конечно, владельцы «образцовых фабрик», — она не мудрее, не лучше информирована и не выделяется особым рвением в деле службы общественным и частным интересам. Да и с происхождением у нее не так уж гладко. Война Алой и Белой розы истребила почти всю родовитую феодальную знать. Существующая аристократия пополнялась из трех «позорных источников». Это «грабеж церковных имуществ, открытая и скандальная продажа титулов последними Стюартами и комбинации с избирательными округами в наше время». В связи с этими рассуждениями Монипенни замечает: «Безусловно, Дизраэли нельзя будет обвинить в том, что в этом романе или в следующем… он льстит классу, стать политическим лидером которого он стремился».

Дизраэли из-за близости с аристократами и глубокого изучения прекрасно знал их слабые места и недостатки. Он безжалостно критикует аристократию, но не затем, чтобы содействовать лишению ее ведущей роли в общественной системе, а затем, чтобы она могла подвергнуться самоочищению и самосовершенствованию и заняла действительно руководящую роль в обществе.

В романе идет напряженная дискуссия, каким должен быть политический курс тори. Один из героев заявляет: «Если какой-либо парень спросит меня, в чем заключается курс консерваторов, я уверен, что не смогу ему ответить». Почему же, возражают ему, ведь это курс на восстановление и защиту наших славных институтов — «короны, которую лишили ее прерогатив, церкви, контролируемой комиссией, и аристократии, не осуществляющей руководящей роли». Нужно восстановить былую роль не только этих институтов, но и тех, кто трудится на земле, ибо «орден крестьянства», «гордость страны», «исчез с лица земли и был заменен расой рабов, которых именуют работниками и которые поджигают стога».

Руководители партии тори организовали консервативные ассоциации — организации, призванные содействовать победе партии на выборах. «Но зачем они организованы? — вопрошает Конингсби. — В лучшем случае, чтобы убрать вигов из парламента. А затем, когда вы устраните вигов, что дальше? Что же касается нас, — здесь явно звучат идеи „Молодой Англии“, — то мы не собираемся производить новых герцогов или подготовлять старых баронов. Мы намерены установить великие принципы, которые смогут поддержать страну и обеспечить счастье для народа». Он выражает надежду, что власть будет опять уважаема, что будет существовать вновь почтение к нашему образу жизни, что он «сможет увидеть, как богатство признает, как это было в старину, что труд — это его брат-близнец и что обязанностью каждого является исполнение его долга». Итак, цель автора и его единомышленников — возврат к старому, к временам, когда якобы бок о бок существовали, как братья-близнецы, и имущие классы, и трудовой народ.

В этом построении сказывался идеализм Дизраэли и «Молодой Англии». Дизраэли любил историю и выводил из нее свои концепции для Англии середины XIX в. Действует он, несомненно, искренно. Но он не учитывает, что в прошлом, во времена «доброй старой Англии», труд и богатство не сосуществовали мирно друг с другом, что прошлое страны густо насыщено классовыми противоречиями и острейшими, временами кровавыми внутренними столкновениями. Поразительно, но он, широко образованный человек, не учитывает, что возврата к идеализированному прошлому быть не может, что история не может, даже по велению «Молодой Англии», развиваться назад, повторяться, что историческое развитие пусть не прямолинейно, но идет вперед. Он забыл, как в юности в библиотеке отца читал у древних греков: «Нельзя два раза войти в одну и ту же реку».

Перед читателем «Конингсби», а затем и «Сибил» является противоречивая фигура их автора с его сложными и часто несовместимыми взглядами на политические реалии английской жизни середины XIX в.