Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

- А этот Розенблат, надо полагать...

- Верно, Свинья, - закончил Уорбикс. - В проницательности вам не откажешь.

Что-то запищало в уорбиксовском кейсе.

- Извините... - он достал радиофицированную трубку, включил тумблер. - А-а, братишка Джеймс, привет! Да, я еще здесь, беседую с нашим общим другом... О, он в порядке, все схватывает на лету. Даю последние указания.

"Ах, вот оно что! - пронеслось в голове у Стадлера, - Значит, человек, которого я все время принимал за Джеймса Уорбикса, вовсе не Джеймс, а его брат-близнец Джо... Тоже заместитель директора ЦРУ."

- Да, привет жене, детишкам! - продолжал заливаться в трубку Джо.

"Чертов семейный клан! - разозлился советолог. - Неплохо же у них получалось водить меня за нос! В прошлый раз в этом самом костюме со мной беседовал Джеймс, по крайней мере, мне его так представили. Тот же вензель "ДЖ. УОРБИКС" на кармане, те же вонючие сигары... провели, как мальчишку!"

- Вам привет от брата. - сообщил замдиректора, пряча трубку в кейс.

- Благодарю. - буркнул Стадлер.

- Что-нибудь не так? - поинтересовался Уорбикс. - Вы вообще, наверное, встали не с той ноги. Вот ваш билет на самолет в первом классе.

- А почему не в "люксе"?

- Вы имеете в виду бесплатное спиртное, которое подают в "люксе"?

- Да причем здесь спиртное?

- А при том, что не надо привлекать к себе лишнее внимание пижонством. - замдиректора жестко взглянул на Стадлера. - Вы, Сэм, черезчур любите деньги. Это меня настораживает. И не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель в Москве. Я вас не пугаю, - просто советую.

- Спасибо за совет. - Стадлер встал.

Уорбикс встал тоже:

- Не за что. Я не прощаюсь окончательно, послезавтра буду у трапа самолета. Надеюсь, вы приятно проведете последние сутки на родине.

- Я постараюсь. - Стадлер направился к выходу.

- Да! - крикнул вслед замдиректора. - И не забудте упомянуть о кругленькой сумме, которую вы выложили за интервью со мной, как репортер.

- Пренепременно! - Стадлер хлопнул дверью.

В коридоре его тут же облепили журналисты.

- Что он вам сказал?

- Сколько вы ему заплатили?

- Насколько он был с вами откровенен?

Вопросы сыпались один за другим.

- Дерьмо собачье! - процедил Стадлер сквозь зубы. - Предложил отдаться мне за круглую сумму в 15 тысяч долларов.

* * *

Примерно в это же время в аппаратной прессцентра на 2 этаже, за пультом, оснащенным по последнему слову техники, сидел Пол Коккер по прозвищу Спаниель, - председатель ассоциации независимых журналистов Америки, в прошлом - репортер с 20-летним стажем, а теперь редактор местной оппозиционной газеты. Пол Коккер сидел во вращающемся кожаном кресле и читал сводку последних известий с телетайпа. К нему заглянул его старый приятель - итальянский журналист Николо Маньяри, с которым они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.

- Что в мире делается? - поинтересовался Маньяри.

- Нефтедоллар падает, - посетовал Коккер.

- Этого и следовало ожидать, - вздохнул итальянец. - Нефтелира уже совсем упала.

Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о только что окончившейся прессконференции.

- Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс! - признался Коккер. - Задаешь ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию последнего Президента Соединенных Штатов.

- А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журналиста...

- Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, - нахмурился Спаниель. - Знаем мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампании...

Они немного помолчали. Итальянец спросил:

- А что это за лампочка горит у тебя на пульте?

- Где?

- Да вон, внизу, красная...

- А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцентре.

- А что за микрофон? - не унимался Маньяри. - С чем он скоммутирован?

- Сейчас поглядим... - Коккер достал из стола схему и поводил по ней ногтем. - Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем. А что?

- Да ничего, - пожал плечами Маньяри. - Просто было интересно...

* * *

В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик, одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер. Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачиваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, - мало ли в Америке бездомных?

У старика не было в этом городе ни родных , ни близких, не было их и во всей Америке. Его родные и близкие были далеко. Звали старика Адольф Иванович Бабель, или просто - Евлампий, - старейший советский резидент в Соединенных Штатах. Порывы ветра раскачивали Евлампия из стороны в сторону, небритые щеки его заливал яркий румянец стыда. Сегодня, в первый раз за всю свою жизнь, полковник Бабель не смог выполнить задания. Он ушел, не досмотрев до конца художественный фильм "Постель на троих" с Теодором Фрайером в одной из трех ведущих ролей. За сегодняшний хмурый октябрьский день для Евлампия это был уже шестой такого рода фильм с участием Фрайера, и на этом числе старик сломался.