Бенефис мартовской кошки

– «Единственно, что тут раздражает до колик, это солдаты, которыми я вынужден командовать. Откуда только их взяли? Тупые, словно лыжные ботинки, абсолютные дебилы в медицинском понимании этого слова. Представляешь, бабуся, до чего меня довел некий Ваня Неустроев? Я ему велел пойти на склад и принести три одеяла. Парень кивнул, исчез на полчаса и притащил пару сапог. Естественно, я его отругал и отправил назад. Ты не поверишь, дорогая бабусенька, но этот молодой человек приволок… подушку! Я еле удержался от крика, но решил все же не терять лица. Написал записку: «Уважаемый сержант Фролов, выдайте солдату Неустроеву 3 (три) одеяла», вручил бумагу недоумку и стал спокойно заниматься своими делами. Медленный, словно больная черепаха, Иван вернулся, неся… комплект постельного белья. Оказалось, что мою записку он потерял по дороге. И тут, милая бабушка, со мной случилась ужасная вещь, мне до сих пор за себя стыдно, поверь, однако, что произошло, то произошло. Я понимаю, что был не прав, но, увы, увидев глупо улыбающегося Ивана с простынею, просто озверел. Налетел на несчастного мальчишку, сначала тряс его за плечи, нервно выкрикивая: «Три, три, три одеяла…» А затем оторвал парню ухо…»

Глава 25

Страница кончилась, я собралась перевернуть листок, но не успела. Лариса Филипповна взвизгнула:

– Что? Прочтите еще раз!

Я покорно переместила глаза чуть вверх:

«…нервно выкрикивая: «Три, три, три одеяла!» А затем оторвал парню ухо…»

– Нет! – закричала Лариса Филипповна и начала сползать со стула. – Ужасно! Лаврика посадят за членовредительство! Воды, скорей воды!

Лицо пожилой дамы приобрело синевато-желтоватый оттенок. Рукой, покрытой темными пигментными пятнами, она схватилась за сердце. Я кинулась к бутылке «Святого источника».

– Муся, – раздался веселый голос Маши, – а почему дверь не заперта? Ой, что случилось?

Увидев радостную Маню с сумкой через плечо, Лариса Филипповна пробормотала:

– Вылитый Лаврик, он тоже вот такой из школы возвращался, словно колокольчик звенел.

– Кто такой Лаврик? – удивилась Маня.

– Это мой любимый внук, – прошептала дама.

– И вовсе я не похожа на мальчишку, – от души возмутилась Маруся, считающая в силу возраста всех лиц мужского пола редкостными идиотами.

– Такой же веселый, – продолжала лепетать Лариса Филипповна, – а теперь его посадят в тюрьму.

Я открыла холодильник и стала искать валокордин.

– А что он сделал? – поинтересовалась любопытная Машка. – Почему за решетку попадет?

Лариса Филипповна подняла на Манюшу глаза, полные слез.

– Он оторвал ухо человеку! Только что узнала! Боже!!!

– Так это ерунда, – с жаром воскликнула Маня, – главное, не сообщать милиционерам.

– Да?

– Ага, – кивнула Машка, – следует вызвать «Скорую помощь», сказать, что ухо отвалилось случайно. Врачи положат его в мешок со льдом, и хирурги пришьют!

Лариса Филипповна судорожно вздохнула. Я наконец отыскала пузырек с лекарством и принялась считать капли. Внезапно пожилая дама залилась слезами:

– Ваша девочка такая милая, приятная, дай ей бог счастья, только разве возможно человеку пришить оторванное?

Я сунула ей рюмочку с валокордином.

– Запросто, Машка права, ухо – это ерунда. Не буду вам рассказывать, что ухитрились пришить назад одному мужчине, которому жена в порыве ревности оторвала ЭТО.

– Что? – спросила Лариса Филипповна, ставя рюмку.

Я замялась.

– Ну ЭТО.

– Что? – недоумевала пожилая женщина.

– Э-э-э, главное мужское достоинство, хотя мне всегда казалось, что хорошие мозги нужнее ЭТОГО!

Лариса Филипповна вновь зарыдала:

– Боже, Лаврик, наверное, уже сидит! Письмо-то написано несколько дней назад. Ой, воды, мне плохо!

Начался новый виток истерики. Я пыталась привести даму в нормальное состояние, но тщетно. Не помогли все старые, испытанные средства: коньяк с сахаром, холодная вода, валокордин, чай с лимоном и нежные присюсюкивания: «Успокойтесь, все будет хорошо!» Периодически заглядывала Маня и выкрикивала по непонятной причине:

– Ну погодите, сейчас!

Потом раздался звук шагов, и появилась пара мужиков в белых, слегка мятых халатах.

– Вот, – завопила Маруська, – ура, приехали!

– Что у нас тут? – резко спросил один.

Я разинула было рот, но Маня тут же заорала:

– Ну здорово, что сумела дозвониться, у нас оторванное ухо.

– Где? Ведите, – отрывисто велел более молодой из докторов, вынимая нечто, похожее на контейнер для перевозки пробирок.

– Ну, – засуетилась Маня, подскакивая к Ларисе Филипповне, – пошли скорей! Видите, спецмашина прибыла, сейчас парня вместе с ухом в больницу отправят, и все, через пару часов как новенький будет.

Пожилая дама залилась слезами.

– Спокойно, – повелительно пресек истерику доктор помоложе. – Рыданиями делу не поможешь. Сколько времени прошло после нанесения травмы?

Лариса Филипповна неожиданно успокоилась и прошептала:

– Дня три-четыре.

Врачи переглянулись. Потом первый осторожно осведомился:

– Три часа?

– Дня, – всхлипнула Лариса Филипповна, – а может, и больше, я точно не знаю.

– Издеваетесь, да? – вскипел молодой.

– Остынь, Сева, – велел другой, – откуда бы людям знать. Где больной?

– На севере, – прозаикалась дама.