Бенвенуто Челлини

А.К. Дживелегов пишет: «А причины начинавшегося охлаждения между Челлини и Франциском, приведшие к отъезду его, были и совсем прозаические: Бенвенуто растратил казенные деньги и не мог в них отчитаться. Уезжая, он увез с собой три фигурные вазы, которые были сделаны из королевского серебра, так что пришлось посылать за ним погоню и отбирать не принадлежащее ему добро. И вернуться в Париж он не мог по той же, весьма не художественной причине. Во Флоренции ему жилось очень плохо, а в Париже у него был свой замок и средства настолько большие, что он месяцами мог оказывать гостеприимство своим друзьям, останавливавшимся у него с семьями и слугами. Естественно, что ему очень хотелось снова попасть в Париж. Он этим постоянно грозил герцогу Козимо. Но дальше угроз дело не шло. Бенвенуто продолжал оставаться во Флоренции, довольствуясь полуголодным существованием, и лишь вожделенно вспоминал о своем княжеском житье в Париже. Происходило это потому, что от него из Парижа требовали отчетов в израсходовании выданных ему денег и драгоценных металлов, а те широковещательные, на девяти листах, сочинения, которые он посылал в Париж под видом отчетов, никого не удовлетворяли. Пока шла эта дружеская переписка о растрате, Франциск умер, и Бенвенуто до конца своих дней остался на родине, изнемогая в борьбе со скаредностью Козимо».

В статье Димье полно цифр, он все чуть ли не с логарифмической линейкой просчитал, и на основании этих расчетов и документов Димье предлагает полностью пересмотреть картину отношений между королем и Бенвенуто. Ну и пересмотрите! Мы, русские, пересматриваем нашу историю чуть ли не каждый месяц. Вчера у нас Иван Грозный был зверь лютый, а сегодня великий законодатель, человек новой формации и почти гуманист, просто ему приходилось работать в трудных условиях. И от этого «пересмотра», между прочим, ничего не меняется.

У меня нет возможности заглянуть в дневники Франциска I, но и без этого ясно, что он сделал для Бенвенуто Челлини. Можно обозвать Бенвенуто лжецом, самонадеянным глупцом, но в отношении к королю нельзя усомниться в его искренности. Он верит в то, что пишет. И когда врет в угоду сюжету, тоже верит, что так правильно, потому что так должно было быть. Он может ругать человека, обзывая почти неприличными словами, это касалось и пап, и кардиналов, и герцогов, и их жен, но никогда, никогда он не позволил неуважительного слова по отношению к Франциску I.

А суть такова: он приехал во Францию ювелиром, прекрасным мастером украшений и утвари, а уехал еще и скульптором, пусть не великим, но достойным, то есть очень хорошим, а для пересчета великих, таких как Микеланджело или Донателло, хватит пальцев на одной руке. Король дал Бенвенуто возможность реализовать свой талант, свой великий дар, а все остальное – пыль, мелочь, «семачки», как говорят на Украине.

Бенвенуто со своими спутниками был уже в Италии, когда их настиг граф Галеото делла Мирандола, итальянец на службе у короля. Мирандола ехал по своим делам, но нашел время для важного разговора с Бенвенуто.

– Мой вам совет, – сказал он, – возвращайтесь. Вы оставили за спиной кучу врагов, и ваш отъезд развязал им руки. Даже ваших подмастерьев толкнули на интриги. Вернувшись, вы найдете способ все уладить.

Как тяжело бывает сделать выбор, не тот, когда ты сапоги покупаешь, а когда ясно, что от этого выбора может зависеть вся твоя дальнейшая судьба. Бенвенуто буквально извелся. Куда ехать – назад или вперед? Он поехал вперед. Нельзя угадать, что сыграло решающую роль в таком выборе. Соскучился по Флоренции, по сестре и племянницам? Очень вероятно, Париж ему опостылел. Может быть, просто трусил, тюрьмы в Риме было ему более чем достаточно, а скорей всего, он, как всегда, надеялся на благоприятный случай: подальше от французских интриг, а судьба сама выведет, и все рассосется.

Он поехал во Флоренцию на почтовых через Пьяченцу и здесь встретил человека, которого меньше всего хотел встретить, – герцога Пьеро Луиджи. Бенвенуто пишет об этой встрече много времени спустя, он знает, какая злая учесть вскоре постигнет герцога, поэтому в рассказе о нем нет той ярости и ненависти, которая всегда клокотала у него в сердце при упоминании от Пьеро Луиджи. Теперь в словах Бенвенуто больше усталости и озабоченности. Надо было подумать о собственной судьбе. Они столкнулись на улице нос к носу, и Луиджи его узнал. Бенвенуто был насторожен, мало ли что герцог захочет выкинуть на этот раз. Тем не менее он нанес Луиджи визит и был на удивление хорошо принят. Герцог только что отобедал, пребывал в хорошем настроении и с удовольствием объявил всем присутствующим, что Бенвенуто «первый человек на свете в своем художестве». Более того, он попытался объяснить, почему мастер был пленником замка Святого Ангела.

– Мой Бенвенуто, я знал, что вы невиновны, – сказал он, – и очень вам сочувствовал. Но я ничем не мог вам помочь, потому что папа – мой отец – желал угодить вашим врагам и поэтому держал вас в темнице.