Беовульф

— Наше появление в Даннмёрке, и не где-нибудь, а именно в Золотом бурге Хродгара, может объясняться случайностью, невероятным стечением обстоятельств, — тихо говорил Северину епископ. Устроились они в самой дальней части дома, рядом с кожаным пологом, закрывавшим вход в оружейную, при лучине. Обнаглевший Фенрир сидел возле Ремигия, положив ему на колени губастую морду. Выклянчивал косточку. — Невозможная цепочка случайностей: именно ты оказался на пути ubilsaiwalas, при этом остался жив, именно тебя нашли Люди Тумана и взяли к себе благодаря подаренному мною кинжалу; я в свою очередь пустился на розыски без чёткой цели и руководимый лишь порывом, наитием и желанием сбросить с себя оковы греха гордыни… И попал в сказку. В чём-то волшебную, в чём-то жутковатую. Сказку, в которой каждый встреченный по дороге человек и нечеловек так или иначе направлял мои стопы сюда, в Хеорот…

— Преподобный, вы сами неоднократно говорили: случайностей не бывает, всё в тварном мире взаимосвязано.

— Я и сейчас этого не отрицаю. Выходит, мы должны были здесь оказаться. Испытание? Но какое? Твёрдость веры? Искушения? Прельстимся ли мы древними чудесами? Убоимся ли? Нет, ничего подобного… Я никак не могу нащупать связующую нить, объединяющий стержень, отыскать общий смысл. Вот проклятие логика и ритора, воспитанного в римских традициях, — везде нужно отыскать тайный символ, знак! А если его вообще нет?

— Дядя, по-моему, это чересчур! Скрытый смысл есть в каждом событии, его нужно лишь отыскать через верное истолкование знаков! Посмотри на Беовульфа: он не терзается сомнениями, для него всё яснее ясного: в Даннмёрке поселилось зло, которое он обязан истребить, следуя древней клятве…

— Поселилось зло?.. — переспросил Ремигий. — Фафнир сказал: «Из моря выходит не зло, из моря выходит обида; зло лишь питает её». Драконы любят загадывать загадки и играть словами — по крайней мере, так уверяют саги германцев… На что указывал Хранитель, вот вопрос? Северин, ты ещё не уснул?

— Нет. Честно говоря, я боюсь спать.

— Чего бояться рядом с такими людьми? — Еепископ кивнул в сторону Беовульфа, шумно игравшего в кости с готами и Гундамиром возле очага. — Они не прикидываются, объявший Хеорот страх не коснулся твоих друзей, а если в душе нет ужаса, можно победить… Но кого именно победить?

— Гренделя, — отозвался Северин, с трудом произнеся имя, которое в Хеороте не смел упоминать ни один из подданных конунга Хродгара. — Проклятие Золотого бурга.

— Значит, Грендель? — Ремигий выстучал пальцами по столешнице долгую дробь. — Полагаю, ты знаешь об этом существе несколько больше, чем я, знакомство с Беовульфом обязывает.

— Нечего рассказывать. Даны молчат, только племянник конунга Хродульф кое-что открыл…

— Что же? Рассказывай. — Епископ усмехнулся. — Если я жрец, годи, значит обязан знать какие горести постигли мою паству, и попытаться помочь.

— Паству? — раскрыл рот Северин. — Какую? На пять дневных переходов вокруг нет ни одного кафолика!

— Ага, а ты значит, в ариане подался? Или вообще отрёкся? Не красней, одна-единственная христианская душа для епископа — это целый Божий мир. Если однажды сам примешь священство, поймёшь. Итак, я слушаю. Постарайся вспомнить, чему тебя учили в Салерно — разумное повествование складывается из мельчайших, кажущихся самыми незначительными подробностей, собственных наблюдений и выводов о предмете рассмотрения или явлений, каковые данный предмет окружают…

Ничего себе задача! Как можно достоверно описать нечто, зная о нём лишь из чужих уст? Особенно если указанное нечто с огромной долей вероятности смертными непознаваемо и принадлежит более к миру демоническому, бесплотному, нежели вещественному? Такое и знаменитому Августину из Гиппона, мастеру объяснять необъяснимое, не под силу!

С чего начать? Разумеется, с самого начала…

Двенадцать зим тому Хродгар был самым могучим конунгом к северу от устья Альбиса, унаследовав от отца большой многолюдный бург, много золота и серебра, взятого старым Хальвданом Скёльдунгом в походах, и власть над полутора десятками обширных родов, держащих всё побережье Даннмёрка и часть больших островов к востоку — Фюн, Зейланд и прилегающий к ним архипелаг.

Сравнивая с Толозской Готией или Суасоном, можно сказать, что Хродгар правил самым настоящим королевством данов, с которым приходилось считаться более слабым соседям — некоторые племена ближних фризов, ютов и обитающих за проливом свеев платили конунгу дань, твёрдо зная, что в случае нападения врага даны всегда придут на помощь, а если Хродгар соберётся в поход, можно будет рассчитывать на часть военной добычи.

Пугающие странности начались тем годом, когда Хререк, словно предчувствуя грядущие беды, ушёл из дружины. Настоящей причиной, как знал Северин, было иное: Хререк по молодости был яростен и невоздержан, его полагали вутьей, а человек, не способный умерять священную ярость, всегда одиночка — взять его к себе может только Народ Тумана…