Бердичев

Рахиль.Вот ты имеешь… Так, по-твоему, я должна была молчать?.. Этот Маматюк мне кричал «сионистка», и какие только ни хочешь плохие слова он мне кричал. А я должна ему молчать?.. Мой муж убит на фронт, а он будет так говорить? (Плачет.)Так все евреи на бульваре говорили, что я скандалистка. Что я не должна была отзываться, когда этот Гитлер, чтоб он уже лежал и гнил вместе со своей женой, этот Гитлер кричал «сионистка»… Этот, что он приехал из Москвы, и Бронфенмахер, который хотел носить через моя кухня помои, и Быля, которая дует от себя… Чтоб я молчала, когда этот подлец сказал, что здесь закопаны все нации, кроме жидов…

Сумер(Рахили).Ты помнишь, где в восемнадцатом году в Бердичеве было ЧК?

Рахиль.А что ж, я не помню?.. Возле нас, там, где мы жили по Житомирской улице.

Злота.Что ты говоришь… По Житомирской улице был Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Сумер.Злота лучше тебя помнит… А ЧК было возле еврейского кладбища, из которого потом сделали городской сад имени Шевченко.

Рахиль.Недалеко от базара…

Сумер.Да, там базар… И там на углу есть дом точно такой, как этот, в котором ты живешь, такой же серый кирпичный и с такими же пузатыми буржуазными балконами.

Рахиль.Что я, не знаю?.. Это доктор Шренцис построил. Он построил городской театр и несколько таких домов.

Сумер.Так в этом доме было ЧК, а во дворе этого дома были сараи. И тех, кого ЧК расстреливало, оно закапывало в те сараи. Теперь братская могила на бульваре, а тогда была братская могила в сарае… Когда в город вошли петлюровцы, так стало известно, где ЧК расстреливало.

Злота.Что я, не помню?.. Я помню… Йойна первый комсомолец… Раньше он был портной, а потом стал чекист… Жена у него была такая грязная, паршивая… Его в тридцать седьмом году самого убили… И еще был Срулык, что у него на глазу было бельмо… Его все звали Срулык Слепой… Тоже чекист…

Рахиль.Срулык потом стал не только слепой, но и хромой, но пенсию он не имеет. (Смеется.)

Сумер.Вы дадите мне рассказать?.. Когда вошли в город петлюровцы, так они ловили евреев и посылали их выкапывать убитых… Так меня тоже поймали…

Злота.Я помню… Ой, как мы все переживали тогда… Мы были маленькие дети. (Смеется.)

Сумер.Когда мы выкапывали, вокруг нас собрались православные бабы и плакали, и кричали, что всех нас, евреев, которые выкапывают, надо убить… А тех, кого ЧК расстреляло, хотели хоронить с хоругвями… Так среди расстрелянных нашли не только православных, но и евреев… Этот Йойна родного брата расстрелял, который имел магазин… Его тоже там нашли. И других… Так петлюровцы не знали, что делать… Перед нами, правда, не извинились, как перед тобой, Рухл, сейчас, но зато нас отпустили… Так что тогда говорили, что в братской могиле закопаны все, кроме евреев, и теперь так говорят. (Смеется.)

Звонок телефона.

Злота(берет трубку).Что? Кто? Кто? Кто?

Рахиль(подбегает, вырывает трубку).Да, девушка, я заказывала Житомир… Хорошо, я подожду. (К Сумеру.)Слышишь, Сумер, как курица кудахчет, когда за ней бежит петух, так Злота говорит по телефону.

Злота.Боже мой, боже мой, все время она меня перекривляет. Я имею от нее отрезанные годы…

Рахиль.Ша, Злота, я ведь ничего не слышу… Да, девушка, я жду… По талону… Куплен на Бердичевской городской почт… (К Сумеру.)Я звоню каждый день, если я Люсе не позвоню, я не могу. Ой, эти Алла и Лада — я без них не могу.

Злота(смеется).А сюда они редко звонят.