Берег Фалеза

На это она отвечала, что дьяволы бывают разные и одного она видела собственными глазами. Она однажды пошла одна в соседнюю бухту и, верно, слишком приблизилась к нехорошему месту. Она вышла на каменистое плато, где росло много молодых яблонь в четыре-пять футов высотой; кругом поднимались крутые лесистые склоны холма, и она стала у подножия, в тени. Начинался сезон дождей, и небо было хмурое, ветер налетал порывами, то срывал листву, и она кружилась в воздухе, то замирал, и кругом становилось тихо, как в доме. Во время одного такого затишья большая стая птиц и множество летучих мышей вдруг выпорхнули из лесу, словно их что-то вспугнуло. И тут она услышала шорох где-то поблизости и увидела, что на опушку леса выходит, как ей сначала подумалось, худой старый сивый кабан. Он шел и, казалось, размышлял, точно человек, и тут, глядя, как он приближается, она вдруг поняла, что это не кабан, а какое-то существо вроде человека и наделенное человеческим разумом. Тогда она бросилась бежать, а кабан погнался за нею, погнался с таким диким ревом, что все так и сотрясалось вокруг.

— Жаль, что там не было меня с ружьем, — сказал я. — Тогда этот боров заревел бы еще не так, самому себе на удивление.

Но Юма сказала, что никакое ружье тут не поможет, потому что такие существа — это души умерших.

За таким приятным разговором скоротали мы с божьей помощью вечерок. Однако все эти россказни не изменили, понятно, моего решения, и на следующий день, взяв ружье и добрый нож, я отправился на разведку. Я подошел как можно ближе к тому месту, откуда вышел тогда из зарослей Кейз; если у него действительно что-то устроено в чаще, так там, думалось мне, должна быть тропа. Дикие места, где почти не ступала нога туземца, начинались за неким подобием каменной стены, вернее, просто за грудой валунов. Говорили, что эта каменная кладка тянется через весь остров, но, откуда это известно, нельзя понять, так как вряд ли кто-нибудь за Последние сто лет прошел этим путем. Туземцы все больше держатся ближе к морю, и их маленькие селения разбросаны по побережью, а эта часть острова поднимается черт знает как высоко, камениста, и склоны утесов и скал очень круты. По эту сторону каменной гряды заросли расчищены; тут растут и кокосовые пальмы, и дикие яблони, и гуавы, и огромное количество мимоз. А по ту сторону начинаются дикие заросли — густые и высоченные деревья, что твои корабельные мачты. Лианы свешиваются с них, словно снасти, а в разветвлениях растут чудовищные орхидеи, похожие на губки. Местами, где нет подлеска, почва покрыта валунами. Я видел много зеленых голубей и мог бы славно на них поохотиться, только у меня были другие намерения. Бесчисленные бабочки кружились над землей, точно опавшие листья. Временами я слышал пение птиц, временами — завывание ветра над головой, и заунывно доносился до меня шум морского прибоя.

Тому, кто еще не побывал в тропических лесах совсем один, трудно понять, какое странное чувство испытываешь, попав сюда. В самый ясный день здесь сумрачно. Вокруг чаща, и кажется, что ей нет и не будет конца. В какую сторону ни погляди, везде перед тобой смыкаются деревья, ветви кустарников переплетаются, как пальцы рук, а прислушайся — и всякий раз тебе почудится, что ты услышал что-то новое: то словно чьи-то голоса, то детский смех, то удары топора где-то далеко-далеко впереди, а то вдруг что-то, крадучись, пробежит совсем рядом, да так внезапно, что подскочишь на месте и рука невольно потянется к оружию. Сколько ни тверди себе, что ты совсем один, и вокруг только деревья да птицы, все равно сам себе не веришь: куда бы ты ни поглядел, чудится тебе, что отовсюду кто-то за тобой наблюдает. Может, скажете, что это россказни Юмы вывели меня из равновесия? Нет, я не придаю значения этой болтовне. Просто в тропических лесах на человека всегда нападает такое, вот и все.