Берег небесных рос

Свой законный отпуск Заренские намеревались провести в Крыму у моря, с заездом на обратном пути к родственникам в Днепропетровск. Поначалу и Диана собиралась вместе с родителями, но незадолго до намеченной даты вдруг отказалась от поездки. Родители откровенно недоумевали по поводу такого решения дочери, зная о давней её любви к морю. Но, несмотря на настойчивые уговоры, девушка так и не изменила своего намерения, мотивируя его желанием навестить бабушку, маму её отца, которая жила в небольшой деревеньке в трёхстах километрах от города. В детстве во время каникул Диана не раз гостила у бабы Ани и очень скучала по ней. Но сейчас не только эта причина руководила её помыслами. В конце концов, родители сдались и накануне своего отъезда усадили Диану на поезд, нагрузив её сумку подарками, естественно, не забыв о напутственных пожеланиях.

Правда, мама всё же не удержалась, и уже на перроне, заглядывая в полуоткрытое окошко вагона, вновь посетовала на странный поступок дочери:

— Доча, зря ты так решила, отдохнула бы на море перед учёбой, ты же хотела поехать, я знаю… не поздно же ещё. А о билете не думай, не обеднеем.

— Мам, опять ты за старое, давай больше не будем, договорились же, — строго поглядела на неё Диана.

— И, правда, Таня, сколько можно?! — поддержал дочь отец. — Она же не маленькая уже, решила, значит, так надо ей, да и маму навестит, давно ведь зовёт в гости.

— Ну ладно вам, ладно… набросились уже, я же как лучше хотела, — отмахнулась от них Татьяна Николаевна.

После протяжного гудка состав тронулся и стал набирать скорость. Диана до последнего момента смотрела из окошка на загрустивших родителей, пока перрон не скрылся из видимости. В раздумьях под размеренный ропот вагонных колёс время пролетело незаметно. Она сошла на железнодорожной станции небольшого районного городка, где пересела в маршрутный автобус, довёзший её почти до самой деревеньки со смешным названием Пыхтелино. Деревня была небольшой, находилась на отшибе, поэтому автобусы в неё не заходили, а высаживали пассажиров прямо на просёлочной дороге. Полтора километра по натоптанной тропинке, вившейся по полю меж колок — Диана «отмерила» без труда, почти не запыхавшись. Но когда взбежала на пригорок и увидела деревенские избы, вдруг остановилась. Ей показалось, что она стояла здесь и раньше, нет, даже не в детстве, а в какой-то другой жизни, сейчас она испытывала похожее ощущение, как тогда на горящем поле. Диана чувствовала, что далеко не все тайные уголки прошлого ещё открылись ей, видимо, они время от времени и томили её сердце, заставляя вспоминать что-то очень важное. Вот и теперь всё складывалось именно так, дорога лишь направляла её. Девушка опустила сумку на землю и присела на корточки…

После того лесного приключения многое изменилось в её жизни. Возможно, для стороннего наблюдателя не особенно знавшего девушку эти перемены были не столь уловимы, но от близких, особенно от мамы и Стаса, они не смогли укрыться. Диана уже с трудом удерживала нарождающуюся в ней силу, которая пробуждала от сна каждую клеточку её тела и неудержимо прорывалась наружу, меняя даже черты её лица. Она не раз замечала, как мама тайком разглядывала её, видимо, пытаясь, что-то понять и даже порывалась завести разговор, но так и не решилась. А Стас, когда вернулся из командировки, сразу высказал свои впечатления. Выпустив из своих крепких объятий сестру, он сделал шаг назад, как бы оценивая Диану со стороны, и то ли в шутку, то ли всерьёз произнёс:

— Сестрёнка, что-то не узнаю тебя… вроде бы всё твоё: лицо, глаза, улыбка, а что-то не так… ощущения какие-то необычные, ты прямо-таки светишься. Влюбилась, что ли?

— Неужели так заметно? — подогрела интригу Диана.

— Что угадал?! — обрадовался Стас. — А ну-ка, ну-ка, делись!

В этот момент девушка почувствовала, как напряглось лицо мамы.

— Да пошутила я. Это от счастья, братик, я люблю тебя вот и радуюсь!

— И я люблю тебя, сестрёнка, ужасно соскучился по тебе!

Через две недели Стас уехал в очередную командировку, так до конца ничего и не поняв.

Нельзя было сказать, что все белые пятна в её жизни обрели смысловую окраску, но, во всяком случае, ясности в этом вопросе заметно прибавилось. Диана чувствовала, что внутри неё возгорается что-то вроде сознательного маячка понимания и приятия всего того, с чем бы она ни сталкивалась. Теперь дни и ночи Дианы стали не просто насыщенными деятельностью, а обрели значимость, о которой она подсознательно мечтала всегда. Поначалу её работа имела место только во время так называемого сна; в моменты просоночного состояния Диана специально настраивалась на помощь зависимым душам и каким-то необъяснимым магнитом притягивалась к сновидениям таких людей. Она не совсем понимала, по какому принципу отбирались очередные кандидаты, но при этом безошибочно угадывала их проблемы.