Берег небесных рос

— Однажды я понял, что перестал ценить жизнь, я стал относиться к ней, как к старой наскучившей одежде, которую можно в любой момент без сожаления выбросить. Смерть уже не вызывала у меня ни страха, ни раскаяния, я напрочь потерял жалость к людям, моё сердце остыло… я стал циником, бесстрашным и холодным циником. Слово родина для меня превратилось в пустой звук, мне было всё равно, на чьей стороне воевать и против кого. В конце концов, я выбрал путь наёмника, солдата удачи. О последней моей битве под Нарвой я уже обмолвился. С тех пор я больше не рождался в человеческом обличье, я стал призраком без рода и племени. Почитай, столетие моя душа металась между мирами среди таких же неприкаянных душ, но даже там она не прекращала сражаться. Даже в тёмных кругах потустороннего меня стали уважать за силу, хотя некоторые до сих пор меня не признают, считая полукровкой и выскочкой. После долгих скитаний моя душа прибилась к этому острову, тогда и состоялась наша первая встреча. Я подолгу наблюдал за тобой, и связал твои внезапные исчезновения с острова с мегалитом… и понял, что ты являешься хранителем его тайны. Я догадывался, что в этом мегалите заключена огромная сила, и, возможно, ответы на многие мои вопросы, но я никак не мог выведать у тебя его тайну. Вначале я хотел по-хорошему, я пытался достучаться до тебя, просил, даже умолял довериться мне, но ты была непреклонна. Как я был зол на тебя, как я ненавидел тебя тогда! И я решил прибегнуть к услугам Ждана. А что было дальше, ты сама знаешь.

— М-да… какая-то зловещая история получилась, — вздохнула Диана.

— Угу, я и не отрицаю, — усмехнулся Рабус, — что есть, то есть.

— Что же прекратило твои воплощения, в чём причина, ты задавался эти вопросом?

— Не раз. Дело в том, что формы воплощения у обычных людей чередуются, скорей всего, для всестороннего развития, а у меня получалось как-то уж всё однобоко.

— Да, я заметила… но то же самое касается и меня.

— Кроме двух случаев, — уточнил Рабус. — Ты появилась примерно в то же время, что и я, и воплощалась только в девочек, так же без перерывов после естественной кончины. За всё это время в тебе накопилась необыкновенная женственность… ну, естественно, вместе с привязанностью к объектам твоих чувств, будь то дети или любимые мужчины. Но в начале шестнадцатого века с тобой произошло одно неординарное событие. Не вспомнила?

— Возможно… у меня было одно видение, очень яркое и ужасно страшное, как меня прилюдно сжигали на костре… брр, до сих пор помню боль от ожогов.

— А за что тебя сожгли, не знаешь?

— Ммм… нет, затрудняюсь. Может, за ересь? — пожала плечами Диана. — Удобная формулировка для того времени.

— В общем, угадала. Однажды ты имела неосторожность заявить, что твой ребёнок тебе дороже всей церковной бутафории и даже самого Бога. Смело, однако, для тех смутных времён. Разумеется, у святых отцов везде были свои глаза и уши. К обвинению они ещё присовокупили твои таланты к нетрадиционному врачеванию. Вот так-то.

— И я могла такое сказать? — не поверила Диана.

— Не стоит недооценивать своих скрытых талантов, — хитро улыбнулся Рабус, — но если серьёзно, то так всё и было, а как результат — новое рождение души в мальчике и довольно ранняя смерть. Заметь, что в твою бытность отшельником снова произошла трагедия. И что интересно между этими двумя воплощениями уже есть определённый временной промежуток.

— Рабус, мне кажется, что такими однобокими воплощениями мы переполнили жизненные чаши и тем нарушили природное равновесие… это, скорей всего, наказание. Тебе не кажется?

— Да согласен я, согласен, — кивнул он. — Вот только одного я не понимаю: почему такой механизм воплощений был именно у нас? Ведь это же исключение из правил… Кто нас заставил идти по этому пути, кто?!

— Не знаю, но очень хочу узнать.

— Кстати, ты не помнишь, кто тебе поведал тайну портала, ведь ты смогла кое-что увидеть в том прошлом, — неожиданно спросил Рабус.

Диана задумалась:

— Кое-что да… странно, но я совсем не помню его лица… размытые черты и ничего определённого. А ты?

— Я тоже этого не вижу, да и появился я позже, его уже не было.

— М-да, задачка… Рабус, а как ты узнал о моём прошлом? Ты ведь не мог проникнуть в мои мысли, я знаю.

— В твои нынешние мысли не мог, это верно, а вот основные сюжеты прошлого мне доступны. Сам не понимаю, как у меня получилось впервые, просто настроился на человека и всё увидел, — ответил он и вопросительно взглянул на девушку:

— Диана, если не секрет, а кто научил тебя так скрывать свои мысли?

— Он просил называть себя Хранителем… а кто он и откуда, я, к сожалению, не знаю. Он на многое открыл мне глаза и многому научил… я всегда чувствую его, чувствую, что он где-то рядом, совсем близко, хотя умом-то понимаю, что это не совсем так.

— Хм… ещё одна загадка, — проронил Рабус.