Берег отчаянья

А Энгель-Рок и не собирался никуда лезть. Можно подумать, его хоть в какой-то мере занимали проблемы офицеров Орма и Лурье! Вовсе нет. Энгель-Рока заботила его собственная безопасность и безопасность друзей. Ради этого он хотел быть уверен в том, что в городе все в порядке и нет никаких причин для тревоги. Вот когда Энгель-Рок убедится, что виной всему только его паранойя, тогда он и перестанет лезть в чужие дела. Ну а до тех пор он будет делать то, что считает нужным.

Ветроходы были у Энгель-Рока на виду. Он слышал, о чем они говорят, видел, чем они занимаются в свободное время. Он примечал, кто с кем водит дружбу и кто является неформальным лидером в каждой из таких компаний. Он мог вполне объективно судить о настроениях в команде ветроходов. И пока он не видел здесь ничего, что бы его насторожило. Ветроходы вели себя так, как и полагается ветроходам. Хотя нельзя было не заметить, что пребывание в Зей-Зоне наложило на них отпечаток. Они были более недоверчивы, более язвительны, более склонны по любому случаю демонстрировать свои лидерские качества. Все это было необходимо в Зей-Зоне для того, чтобы выжить. А подобные привычки въедаются, как чернила татуировки под кожу. И избавиться от них не так-то просто.

О том, что и как происходило в команде бойцов, Энгель-Рок почти ничего не знал. А умонастроения этих парней были ему куда как интереснее.

Во-первых, потому, что обычно в городах под парусами в команде бойцов поддерживается более строгая дисциплина, нежели среди ветроходов. Бойцов разбивают на группы по десять-двенадцать человек. Командиры групп, как правило младшие офицеры, сутки напролет муштровали своих подчиненных. И это было правильно. Если ты боец, то в случае беды должен суметь защитить свой город. Для этого ты должен находиться в отличной физической форме и уметь обращаться с любым видом оружия.

В Корнстоне команду бойцов возглавлял первый помощник капитана Терентий Скоромудров. Что само по себе уже было неправильно. У первого помощника и без того много дел. Повесьте на него еще и команду бойцов – и это будет означать, что либо он основные свои обязанности станет выполнят кое-как, либо работу с бойцами пустит на самотек.

Так оно и произошло.

Офицер Скоромудров объявил бойцам, что полностью полагается на их сознательность и верность долгу. Он сказал, что никто лучше их самих не знает, в чем они хороши, а в чем им следует подтянуться. Поэтому он предложил бойцам работать по индивидуальной программе. Каждый должен был составить план своих занятий на декаду и предоставить его первому помощнику. А в конце декады первый помощник проверит, насколько далеко продвинулись бойцы в выполнении собственных планов.

Обо всем этом Энгель-Року рассказал Финн МакЛир, после того как поиграл в кости с парнями из команды бойцов.

Услыхав такое, Энгель-Рок глаза вытаращил и разинул рот от изумления.

– И это еще не самое интересное, – посмотрев на ошарашенного здоровяка, усмехнулся рыжий Финн. – Представь себе, они все, все как один, сдали Скоромудрову свои планы! А! – МакЛир азартно хлопнул себя ладонью по ляжке. – Каково? Это при том, что большинство из этих парней вообще безграмотны!

Энгель-Рок только головой покачал. Сказать ему было нечего.

И, что самое ужасное, сделать он тоже ничего не мог. Несмотря на то что он сам и его вахтенная команда были на хорошем счету, Энгель-Рок не мог вот так запросто обратиться к первому помощнику и сказать что не одобряет его методы работы с бойцами. Старший офицер Скоромудров, скорее всего, даже слушать его не станет. И хорошо еще, если не наложит взыскание за нарушение субординации. Слишком уж несопоставимы были величины: первый помощник капитана и старшина вахтенной команды.

Единственным человеком в городе, который готов был выслушать Энгель-Рока, оставался боцман. Кемон По был ветроходом что надо, немало поскользившим, много что повидавшим и отлично знающим свое дело. Однако за годы службы у Кемона По сложилось четкое представление о том, что круг его обязанностей в городе ограничен обеспечением порядка на палубе. Все. На большее он не претендовал. Любые разговоры о том, что происходило вне палубы, и уж тем более о том, что относилось к ведению офицерского состава, носили для него схоластический характер. Он с удовольствием выслушал бы Энгель-Рока, к которому относился с большим уважением, поскольку сразу почувствовал в нем бывалого ветрохода. Быть может, он даже высказал бы собственное мнение по сути затронутых Энгель-Роком вопросов. Но на этом бы все и закончилось. Боцман отвечал только за то, что происходило на палубе. И до тех пор, пока на палубе был полный порядок, Кемон По не видел причин для беспокойства.