Берег Стикса

Гость расхохотался. Абсолютно не светски, совершенно непосредственно. Лариса смотрела на него, улыбаясь почти против воли, и понимала, что уже очень давно не видела такого смеха.

Детского или дикарского, зато без грязной изнанки. Так, бывало, смеялся и Ворон. И Лариса почти помимо воли вдруг почувствовала доверие к этому странному парню, от чьих взглядов её сердце будто кипятком окатывало.

– Вы, Лариса, именно такая, как я думал, – сказал гость, улыбаясь. – Рад вас видеть.

– А я вот вашего имени не знаю.

– Я – Артур, – то ли он чуть смутился, то ли обозначил тень смущения. – Простите, леди, я уже жутко долго не беседовал с порядочными дамами.

– Я – порядочная дама, это да, – сказала Лариса и заглянула в бокал. Что это у него в бокале такое… оставляющее на хрустале такие странные потёки… тёмно-красные, почти чёрные… Артур мгновенно отставил его в сторону неуловимым фокусным движением.

– Простите, не угощаю. Отрава. Лариса, вас можно… как это у них, у светских людей? Ну скажем, проводить до дома, а?

– Можно, – Лариса кивнула с видом великодушного одолжения.

– Вам, вероятно, нужно… э-э… припудрить носик?

Лариса фыркнула, выбившись из образа. Много же понадобится пудры, чтобы припудрить везде, где она вспотела.

– Да, сэр Артур, да. Я пойду припудрю носик, переменю туалет на костюм для прогулок и выйду.

– Я буду ждать, – поклонился Артур. – Очень.

Лариса встала под липкими взглядами, которые соскальзывали с кожи, не раня и не оставляя следов. Ей было неожиданно легко. Её только поразило, какая тишина стоит в зале. Она огляделась. Вокруг перестали есть. Все, поголовно все вокруг пялились на них с голодной страстностью.

– А что это они так смотрят, сэр? – спросила Лариса тоном комической простушки.

– Ищут неприятности, – сказал Артур. – Найдут.

Можно было не сомневаться, что гости клуба ловили каждое сказанное им слово. Лариса с удовольствием пронаблюдала, как они, буквально со скрипом, отводят глаза в тарелки. Вот то-то, гады.

Лариса поблагодарила Артура королевским кивком и, не торопясь, удалилась.

Лариса вошла в костюмерную.

– Ну, чего он? – тут же спросила ожидающая Света, у которой руки дрожали и глаза горели от любопытства.

– Ровным счётом ничего, – сказала Лариса и села. – Дела идут, и жизнь легка. Ни одного печального сюрприза, за исключеньем пустяка. Он милый человек. И он кровь пил.

– Что?! – теперь и Света села рядом.

– Да ничего. Милый человек пил кровь. Горячую. И не допил, потому что она остыла, я думаю. А может, ему просто много не выпить. Я только сейчас вдруг сообразила, что это было у него в бокале такое странное, ни на вино, ни на томатный сок, ни на вишнёвый не похожее. Кровушка. Но это совершенно неважно. Подумаешь.

Лариса рассмеялась, смочила тампон тоником и принялась стирать грим.

– И чего теперь? – спросила Света растерянно.

– Ничего. Просто поболтали чуть-чуть. И он предложил меня домой проводить. И всё.

– И ты пойдёшь? – спросила Света тоном глубокого сочувствия.

– Ещё как! – Лариса улыбнулась и улыбка вышла шальная. – Он мне понравился.

Света покачала головой.

– А может, не стоит рисковать? – спросила она осторожно. – Знаешь, нормальные люди кровь не пьют.

Лариса прыснула.

– В ночных клубах ещё и не такое пьют. Как насчёт спирта с живыми рыбками? Просто её здесь подают, горячую кровь, а он – экстремальщик. Знаешь, он – симпатяга. Хамло и симпатяга. Даже если он – сын нефтяного магната.

Света хихикнула.

– Круто. Может, замуж выйдешь.

Лариса закрутила волосы в хвост.

– Конечно, выйду. Только не за того парня. Ух, какая это сила, думала она, снова вызывая в теле ощущение той холодной искрящейся волны, которая исходила от Артура. Январская метель в человеческом облике. Шикарен, шикарен… Ворону бы такую.

А кстати…

Света ещё о чём-то спрашивала, но Лариса уже не слышала. Она торопливо одевалась.

А Артур стоял в кабинете Эдуарда.

Эдуард, который обычно принимал посетителей, сидя за столом, стоял перед Артуром, согнувшись в три погибели, заглядывая снизу вверх своими глазками, ставшими нехарактерно заискивающими. Он боялся.

Артур был зол.

От его раздражения в кабинете стоял мороз, стёкла покрылись ледяными перьями, хрустящая изморозь осела на шикарной мебели, а воздух звенел от смертного холода. Эдуарда трясло, его лицо было серым, как обветренное вареное мясо – и казалось странным, что у него хватает отваги на разговор.

– Я приказываю оставить их в покое, – сказал Артур – голос был, как ледяной клинок.

– Простите, сэр Лесли, – Эдуард согнулся ещё ниже, говорил заискивающе и лебезя, но, кроме унижения, в нём было ещё что-то. – Я, тупое ничтожество, никак не возьму в толк, кого это ваша светлость имеет в виду…

– Всё ты понимаешь, падаль. И мальчика, и девочку.

– Мальчика… Какого мальчика, ваша светлость? Ах, мальчика? Так ведь никто и не переходил дорогу мальчику, сэр! Какой-нибудь невежа сказал бы, что мальчик – самоубийца, ничто, пустое место, но раз вы удостоили его своего поцелуя, ваша светлость, то это, конечно, не так, сэр. Он ваш паж, сэр. У нас не может быть претензий…

– Много треплешься, падаль. Девочка.