Берег тысячи зеркал (СИ)

А еще замираю от обращения ко мне. Неужели? Неужели, ты намеренно вел себя, как осел? Сглатываю влажный комок, и прикусываю до боли щеку. Делаю это специально, с мыслью, что сплю, и надо проснуться. Все тщетно. Я не сплю, и действительно упала на него, еще и нагло улеглась сверху. Опуская взгляд, обшариваю им по телу Сана, как руками. Он в майке. Той самой белой майке. Лежит в спальном мешке, и действительно спит прямо под деревом, которому чертова туча лет.

Замечая продолжительность молчания, Сан крепче обхватывает меня и тянет выше. Тело взрывается буйством ощущений, а сердце стучит в горле от возбуждения.

— Ты не шутил? — ошарашено спрашиваю, а сама жадно цепляюсь за крепкое мужское тело. — Ты действительно здесь…

— Иногда, — коротко отвечая, он медленно перемещает руки вдоль моей спины вверх. — Мне так проще уснуть.

Прикосновение плавное настолько, будто по мне двигается холод. Всегда хотела спросить, почему он такой холодный. Но спрашиваю другое, и мне бы на произношении сосредоточиться, но не могу. Я в капкане, и не понимаю, почему попала в него вот так. Сбегать не хочу. К черту, наши перебранки. Сейчас они пусты. Он обнимает, прижимает к себе, потому мне так хорошо, что впору растекаться лужицей. Сан пахнет так же соблазнительно, его рука обхватывает затылок слишком знакомо, как и взгляд возвращается не на скудное мгновение, а обжигает, как прежде. Он блестит даже в темноте. Блестит, пока смотрит на мои губы.

— Зачем ты прикидывался ослом? — спрашиваю сухо, но дыхание горит и подводит.

Думала, сойду с ума, если окажусь в его руках снова. Знала, что сдамся опять, захочу раствориться в нем по капле, чтобы кожей впитал, и не отпустил больше. Не дал уйти, не позволил выбрать не его. Так я скучала, обманывая себя тем, что должна забыть. Его забыть невозможно. Я жила в безумии два года, и настолько привыкла к нему, что происходящий интим среди джунглей, побуждает плюнуть на энтомологию, а с ней и на наши "милые" игры в "кто кого".

Просто забери меня, как когда-то. Заслони собой реальность. Позволь забыться опять, стать слабой, но в этот раз не сломанной, как кукла. В этот раз я хочу ощутить правильную слабость. Настоящую, женскую, которая приходит, когда ночь опускается со всех сторон, как сейчас.

— Зачем ты приехала? Ответь, честно, Вера.

— Я первая задала вопрос, — ощетиниваюсь только для проформы.

Я уже удобнее устроилась на нем, хотя чертовски зла, раздражена, и по-хорошему, взыскать бы плату с него за хамоватый холод. Взыскать за всю тоску, которую заставил чувствовать без него.

Ведь хотела поговорить. Хотела извиниться и все объяснить.

Хотела сказать, что не могла поступить иначе. Не хотела рушить его берег, усыпанный зеркалами, своей болью и никчемной жизнью.

Но взамен получила то, чего не ожидала.

— Ответь, Вера, — мягко требует, прижимая к себе теснее.

— К тебе приехала, Сан. Я вернулась к тебе.

Вторю хрипловатому шепоту, а голос предательски дрожит, намекая, что я сейчас расплачусь. А может уже плачу. Все ближе, по миллиметру, чтобы не разрушить притяжение, которое лишает рассудка, наклоняюсь к его губам. Он снова сотрет меня, вычеркнет все прошлое, чтобы не было причин остановиться.

Я бы позвонила все равно. Даже если бы ты не ждал. Я бы позвонила. Ты остался и остаешься единственной слабостью, которую я себе позволила. Которую допустила, чтобы сохранить чувство к тебе настоящим. Таким, какое оно ворвалось в мою жизнь. Таким, которое меня спасло от пустоты.

Сан дрожит, и я дрожу. Мы вибрируем, как перед вспышкой, или взрывом. Он сжимает мой затылок, собирает пальцами длинные пряди, стягивает их в кулак, а второй рукой хватает под ягодицы, и закидывает выше на себя. Рывком перемещает так, чтобы я уперлась ладонью в его грудь и оседала, всем телом ощутив, что он не забыл меня. Что до сих пор хочет, как безумный, что ничего не изменят и десятки лет на расстоянии. Ничего, пока мы дышим, как марафонцы, а наши тела сходят с ума от простого предвкушения поцелуя.

Я нетерпеливо приподнимаюсь, но внезапно, оказываюсь прижатой к земле за считанные секунды.

— Тихо, чаги *(милая). Лежи спокойно.

В недоумении, я свожу брови, а решив возразить, проглатываю собственный вдох. Сан жадно накрывает губы своими, а я закрываю глаза, и сразу окунаю пальцы в его загривок на затылке. Лащусь к нему, извиваюсь и приподнимаюсь в его руках, потому что схожу с ума от ласки, с которой Сан играет языком во рту.

Подобные авторитарные замашки, и способ заткнуть меня быстро и эффективно, к счастью, остались неизменны.

— Маннифик. *(Чудесно) Это чудесно.

— Нэ. Нэ. Только идти аккуратнее, мой друг.

Кажется, я слышу пьяный голос Шона, и совершенно трезвый ответ Ю Чоля.

Ну, и прекрасно. Значит, ребята в надежных руках.