Берег тысячи зеркал (СИ)

Я не сознавал до конца ее поступка. Но смотря на то, как она мягко дышит, легко прижимается ко мне во сне, вижу, где допустил ошибку.

Вера действительно любила мужа настолько, что не смогла бросить, хотя и понимала, что их будущее невозможно.

Но она полюбила и меня. Да, так бывает. Теперь я это вижу, и знаю. Так бывает, когда судьба не спрашивает, а решает за нас.

Два года я считал себя вором, корил, унижал самыми гнусными оскорблениями, намеренно причинял себе боль, считая, что я — причина предательства этой женщины.

А значит, она поступила правильно, что ушла. Все правильно, а моя боль — расплата за бесстыдство, которое совершил.

Был момент, когда я опустился до такой низости в своих мыслях, что решил, будто стал ее инструментом для обычной разрядки. Лекарством от боли. Я пришел к выводу, что заменил ей мужа, которого она действительно любит. Настолько любит, и не может свыкнуться с мыслью о потере, что отчаялась и решилась на близость со мной.

Каким же идиотом я был.

Как я мог так давить на нее в Намчхоне, а потом в довесок злиться, что не позвонила? А она могла?

Могла ли она в той ситуации поступить иначе? Ведь я запутал все еще хуже своим идиотским признанием и просьбами остаться.

В этой игре проиграл я, ведь не понял ее поступков. Едва смог бы. Я горел чувством к ней так сильно, что закрывал глаза на все. Закрывал, только бы она осталась со мной, а не с ним.

Но она и не была с ним, в том понимании, которое я себе придумал. Она вернулась не к мужчине, не к мужу, она вернулась к человеку, который нуждался в ней, и которому была нужна ее рука, чтобы выжить.

Оставшись рядом со мной, подобное было бы невозможно. Она бы не смогла, и горела бы от противоречий.

Я не встречал не то, что женщины, я не видел ни одного человека, готового так самоотверженно поставить свое время на кон, чтобы помочь другому человеку.

Люди жестоки и самовлюбленны. Такова наша природа. Мы уверяем себя, что делаем все для других, но даже не замечаем, что продолжаем думать только о себе. Она ушла, а я думал не о том, как трудно ей. Я бесился от бессилия и собственной тоски.

Небо, как же меня шатало от того, что замечал только свои чувства. Идиот.

Теперь все будет иначе. Я должен с ним встретиться. Без нее, и сам. Обязан приехать к нему и посмотреть в глаза мужчине, который смог отпустить ее.

Я бы не решился, даже на смертном одре. Таков я трус.

Потому обязан сказать ему спасибо.

Ведь это история не о нашей любви. Это история не о нас с Верой.

Оказывается, все произошедшее между нами, результат поступка ее мужа.

Это он отпустил ее. Он поставил точку и дал ей свободу.

Я закрываю глаза, ложусь удобнее и прикрываюсь рукой от солнечных лучей. Покой накрывает так неожиданно, что не замечаю, как впервые засыпаю мгновенно. Это странно, ведь я не могу спать после того, как побывал в плену. Сон стал для меня роскошью, а сейчас я нагло уснул без сновидений, и даже не заметил этого.

А надо было озаботиться.

Ведь сплю я не в своей комнате, а в доме, в который в любой момент может ввалиться молодняк Веры.

Из-за криков в гостиной мы просыпаемся мгновенно, и как по тревоге. Вера вскакивает в кровати, а прикрывшись простыней, бежит к двери и быстро подпирает ее спиной.

— Мадам. Мадам, где вы? — за дверью слышится слишком бодрый голос еще недавно пьяного в усмерть паренька.

Я поднимаюсь и встаю, а Вера нервно и воровато осматривается. Внезапно дверь издает скрип. Вера испуганно толкает ее спиной обратно и хмурится от досады. Подхожу, и останавливаю попытки парня ворваться в комнату, надавливая на дверь рукой. Я становлюсь впритык к Вере, а она распахивает глаза, как только Франко начинает колотить по хлипкой раме.

— Мадам? Мадам, вы здесь? Это срочно. Черт. Мадам, в северной деревне беда. Мадам.

Мы с Верой немедленно встречаемся взглядами. Секунды хватает, чтобы она быстро ответила стальным тоном:

— Франко, я не одета. Подожди минуту. Я только проснулась. Что стряслось?

Она чеканит каждое слово, хмуро смотря в мои глаза. Мы ожидаем ответа, о котором я уже догадываюсь.

— Гейзеры, мадам. Десятки. Прямо на территории деревни. Много пострадавших.

Я быстро разворачиваюсь и одеваюсь за считанные секунды. За спиной слышна такая же возня, а голос парня стих.

Проклятье. Вероятно, и Джеха пытается меня найти, но он то не знает, где я ночевал.

Развернувшись к Вере, тяну ее к себе, а мягко целуя, шепчу:

— Я в штаб, а потом приеду за тобой. Ничего не предпринимайте, Вера. Это моя забота. Ты меня поняла?

— Но мне нужно увидеть деревню, Сан. Это уже не шутки, — она хмуро и едва уловимо шепчет, и я киваю.

— Увидишь. Я отвезу вас сам. Но дождись распоряжений. Моих, Вера.

Она зло и недовольно поджимает губы, но все же кивает.

— Хорошо.

— Вот и отлично, профессор. Мне пора.

Я стремительно разворачиваюсь, а спрыгнув с небольшого окна, спружиниваю на ноги в густых зарослях растений. С этого положения меня не видно, однако, я хорошо замечаю беготню внизу у казарм.