Берег тысячи зеркал (СИ)

Не думаю, не соображаю. Цель одна — защитить Веру, и по возможности обезопасить от дальнейшей игры Платини. Она становится все более странной. Не может человек так глупо действовать. Зачем ему этот дешевый спектакль?

После ответа в зале воцаряется полная тишина. Боковым зрением замечаю, как каменеет лицо Джеха. Ты ведь хотел, чтобы она меня защитила? Так в чем проблема? Выходит, она это сделала. Теперь моя очередь. Даже если для нее это ничего не значит. А по-другому быть не может. Она сбежала… Я летчик, и выходит, — я источник ее страхов. Она никогда не согласится на отношения с таким, как я. К тому же… Нам слишком сложно понять друг друга.

— То есть, вы утверждаете, что находились в Париже в качестве гостя, и приехали к мисс Преображенской? — судья переспрашивает, а я улавливаю четкий подвох.

Во Францию я прилетел, как пилот личного самолета Ким Дже Сопа. О том, что я и Джеха военнослужащие знали единицы. Даже сам Дже Соп до определенного момента не знал, кто я на самом деле. Выходит операцию рассекретили. И все из-за меня. Проклятье.

Я не мог туда прилететь, как мужчина Веры изначально. Значит, она рассказала все иначе. Все слишком сложно. Придется балансировать на грани лжи и правды. Ненавижу подобное. Но ведь уже солгал? Вера не моя невеста. Вера не моя женщина. Вера просто… Кто? Кто она для меня, после всего того, что произошло?

— Нет. С госпожой Преображенской мы познакомились уже в Париже. Во Францию я прилетел в качестве пилота частного борта, по приказу командования, — быстро отвечаю.

— То есть, ви подтвегждгаете факт интгишки с мадмуазель во время спецоперации? А теперь нагло вгать, чтобы спасти репутация эта женщина. Значит, это ви убить сына наша кгиент? Ведь ви вгете. Ви встгетили мадмуазель и сразу влюбиться без памяти? Кто повхерит в такую ложь? — в допрос внезапно вмешивается один из адвокатов Платини. Его акцент на английском режет слух, хуже, чем мой. — Наша свидетель подтвегждгает, что ви и мадмуазель бить на месте пгеступления. Виходит, ви вигораживаете друг друга.

— Это значит, что я подтверждаю факт того, что госпожа Преображенская со мной в отношениях и она… моя женщина, на которой я собираюсь жениться. На этом все. Остальное изложено в моих показаниях, и к госпоже Преображенской не имеет никакого отношения. Как и к смерти гражданина Британии Поля Платини, — Вранье. Я был обязан убить его, и тогда не было бы этого нелепого фарса. Но не смог. Не у нее на глазах. Я возвращаюсь взглядом к судье, который спокойно слушая нашу перепалку, тут же кивает. — Ваша Честь.

— Да, майор Кан. Продолжайте.

— Это бить немыслимое вганье. Наша сторона…

— Вы не на вашей стороне. Вы в американском военном суде, месье Де Ланжерон. Показания вашей стороны мы заслушали. Теперь позвольте выслушать сторону защиты и обвиняемого, — судья вновь обращается ко мне. — Продолжайте, майор Кан.

— Могу ли я узнать под каким грифом ведется протокол заседания? — задаю вопрос, улавливая отрицательный кивок Джеха.

Значит, дело дрянь. Сказать все, как есть, не выйдет. Тогда что делать?

— Вы можете говорить свободно, майор Кан. Это заседание для того и созвано, чтобы поставить точку в разногласиях трех сторон, нашей стороной. Итак, продолжайте.

— Думаю, что суду известен тот факт, в каких операциях я принимал участие, и кем являюсь. Однако, примерно год назад, я попал в плен к боевикам на границе Вьетнама. Мои ранения не позволяют полноценно вернуться к службе. Об этом есть соответствующие заключения медицинской комиссии. Я никак не мог принимать участие в спецоперациях с такими медицинскими показаниями. Более того, был отстранен от службы на полгода для прохождения лечения, — снова вранье. Потому и был выбран, чтобы ранение стало ширмой в случае проблем, подобных этим. — Следовательно, все, что я изложил в показаниях, повторяю. Господин Платини затеял личную вендетту, основываясь на ложных убеждениях в том, что я и мои коллеги вели наблюдение за его сыном. Это ложь, — Это правда. Перевожу дыхание, замечая, как успокаивающе смотрит Джеха. — Будучи отцом, который не может пренебрегать благополучием своей семьи, я принял предложение господина Ким Дже Сопа провести рейс в Париж, и возглавить его службу безопасности. Это было мое решение, и оно было согласовано с моим непосредственным руководством. Получив разрешение, я взялся за эту работу ради денег. Вот и все.

— То есть, ви хотите сказать, что когрейская стхорона не стала бенифициар сдхелки по остхову Девил'с слав *(анг. Коготь Дьявола)? И не вхаше ли рукховодство бить на сторона Ким Дже Соп? — снова находит зацепку адвокат.

— Мне об этом ничего не известно, Ваша Честь, — сухо отвечаю, а тревога растет. Поскорее бы закончить это, и найти ее. Увидеть, взять за руку, поговорить. В конце концов, защитить. — Моей задачей была охрана господина Ким Дже Сопа и молодой госпожи. Зачем и почему они приехали в Париж мне не известно, и меня не касается, — я поворачиваюсь прямо к адвокату и чеканю: — Я не интересуюсь такими вещами, и выполняю только поставленные задачи.

— Убийство? — парирует змей.