Берег тысячи зеркал (СИ)

Быстро вернув рацию на пояс, достаю платок, а повязав его на рот, еще раз указываю мальчику, чтобы не смел двигаться с места. Он прижимается к широкому стволу дерева, и снова послушно кивает. Не теряя времени, оббегаю образовавшийся гейзер, все отчетливее ощущая запах серы. Он настолько насыщенный, что пройдя всего половину пути, замедляюсь. Глаза нещадно слезятся, а гортань обжигает сладковатой горечью, побуждая к тошноте.

Здесь что-то не так.

И мои опасения не беспочвенны. Как только я наклоняюсь над лежащим у воды ребенком и поворачиваю его, чтобы осмотреть, замираю. Половина его лица, и вся левая сторона тела обожжены, а кожа покрылась огромными волдырями. Однако, если это можно списать на ожог от горячего гейзера, то пену у рта можно объяснить только отравлением сероводородом.

— Проклятье, — проверив его пульс, и нащупав едва уловимый ритм, выхватываю рацию, и отрывисто произношу, пытаясь дышать через нос. — Командир Кан штабу. Готовьте реанимобиль. Срочно. Направьте машину в северную деревню. Есть серьезно пострадавший.

— Вас понял, командир. Выполняю.

Подняв мальчика, я еще раз осматриваю территорию вокруг озера. Все выглядит, как и раньше, но смрад не дает дышать настолько, будто сероводород сочится отовсюду. Когда приезжает реанимация, я ухожу к хаму, чтобы связаться со смотровой вышкой своих парней.

— Это командир Кан. Готовьте вертушку для научгруппы. Надо осмотреть область у озера возле северной деревни. Командиру Пак обстановку штаб доложил?

— Так точно, командир Кан. Готовим вертолет и ждем дальнейших приказов. Командир Пак в курсе произошедшего.

Отключив основной канал, возвращаю рацию на место, и сажусь за руль. Бойцы, кое-как успокоив местных, следуют за машиной реанимации к муниципальной больнице. Они уезжают первыми, тогда, как прямо перед моей машиной встает Юмай. Осмотрев старика, я раздраженно качаю головой и сжимаю челюсти.

— Юмай, отойдите в сторону. Мне нужно проехать.

— Юмай ехать с вождь Сан, — он уверено отвечает, и сразу направляется к дверце со стороны пассажира. — Вождь Сан поднять в небо птица опять. Юмай слышать. Юмай должен видеть гнев его бога, — заканчивает старик, садясь на сидение, и захлопывая дверцы.

— Юмай это невозможно, — пытаясь смягчить голос, все равно слышу, насколько холоден.

— Возможно. Сан быть вождь эта люди. Вождь Сан может все, — он указывает на машины бойцов, которые скрываются за поворотом. — Вождь Сан показать Юмай гнев его бога. Он не принять жертва Юмай уже третью луну под ряд. Это быть опасно. Показать Юмай то, что видеть только птица вождь Сан.

Выругавшись про себя, я завожу мотор, зная, что шаман не отвяжется. Если ему не дать то, чего он хочет, нам больше никто не станет доверять в этой деревне. Она слишком близко к расположению, потому я не могу потерять доверие местных. Без них, мы не сможем охранять казармы и периметр от хищников, которых здесь больше, чем змей во Вьетнамских топях.

Только эти люди знают места, из которых приходят звери. Коготь Дьявола не крохотный остров. На самом деле, это достаточно большой кусок суши, недалеко от архипелага Кирибати. Порой становится странно, почему они не взяли его в состав своего государства раньше? Однако ответ, очевидно, в местном населении. Оно бедное, малообразованное, и плохо идет на контакт. Земли не пригодны для ведения сельского хозяйства, поскольку состоят в большей степени из вулканической и слишком кислой почвы. Усугубляет все и вера островитян в некое божество, которое спит в горе. Божества, естественно, нет, а гора — обычный вулкан, который спит, но периодически дает о себе знать вот такими происшествиями, как с бедным мальчиком.

Я много раз видел обожженных местных, со шрамами по всему телу, и даже без волос. Всему виной, что мужчины на острове не только рыбу ловят, но и занимаются тем, что добывают вулканическое стекло в непосредственной близости от кальдеры. Его они продают на Кирибати, в качестве сырья, и это приносит, куда больший доход, чем ловля рыбы, или змей.

Юмай довольно улыбается, когда я трогаю с места, и всю дорогу пытается изучить панель хама. Он не нажимает на кнопки, ничего не вертит, но это мешает. Я не могу сосредоточиться, а присутствие старика, странным образом давит.

— Красные камни, — вдруг произносит с восхищением, а я хмурюсь. — Юмай видеть их. Вождь Сан носить их на грудь. Юмай видеть их, когда он помогать крыша Юмай. Вождь Сан снять одежда, и Юмай увидеть красные камни. Где они?

Я вскидываю брови, силясь понять, о чем он. Однако, как только вспоминаю день, когда чинил крышу старика, понимаю, что Юмай говорит о крестике Веры.

Том самом крестике, который я действительно так и не отдал, и своровал.

— Юмай видеть сегодня их во сне, а потом встать луна. Бог Юмай ждать красные камни. Это нехорошо.