Берег тысячи зеркал (СИ)

Проверив готовность к взлету, я возвращаюсь в кабину. Сажусь за штурвал, кивая второму пилоту. Он отстраненно рассматривает пейзаж, однако, замечая меня, немедленно приосанивается.

— Расслабься, Вон Хо, — бросаю парню, начиная проверку систем борта. — Я понимаю, что это не просто летать со мной. Но лучше я, чем майор Пак. Поверь.

Вон Хо кивает, и молча надевает наушники. Готовясь к рулению, размышляю о том, какими будут впечатления Веры от полета на такой "милой" пташке. Она ненавидит самолеты и небо. В груди скребет тревога о том, справился ли Ю Чоль с подготовкой правильно. Он точно все ремни закрепил? Уловив явный раздрай в мыслях, и опасения на пустом месте, отбрасываю их.

Выходит, естественно, хреново. Весь полет, а особенно, когда переключаюсь на автопилот, сижу, как на иголках. Смотрю сквозь стекла на бескрайний и ослепляющий небосвод, а думаю о том, что экспедиция Веры пробудет на Когте пять месяцев.

Это не мало, и если Италия и Франция рядом, то Коготь и Тоскана далековато. Почему она согласилась поехать, если вернулась к нему? Тем более зная, что я непосредственный участник операции и проекта по разработке Когтя. Она ведь точно догадывалась, что встретит здесь меня. Тогда зачем прилетела? В донесениях "Ока" указано, что ее муж пересел в коляску, разговаривает и живет с матерью и ее мужем. Она к нему регулярно ездит и остается надолго. Странность и в том, что в документах нет ни слова о возобновлении их брака. Тогда почему она продолжает пользоваться его фамилией?

У нас и вовсе не принято, чтобы жена брала фамилию мужа. Только по желанию супругов. Но ведь в их культуре, насколько я успел узнать, это важно. Чрезвычайно. Женщины буквально стремятся получить имя мужа.

Причина в этом?

Или в отце? Вера не поддерживает с ним никаких контактов. Виделась за два года один раз. И то, я просил наших людей проконтролировать подобную встречу. Не хотел, чтобы Платини через ее отца, смог в отместку навредить Вере. Умом понимал, что подобное маловероятно. Не осталось причин. Но все же решил не испытывать судьбу.

Видимо, она сама прислала новое испытание.

Закрываю глаза. Усталость наваливается сама собой, вынуждая стянуть наушники и сделать глубокий вдох.

Это сложнее, чем я думал.

Всегда казалось, что служба закалила достаточно, чтобы не поддаваться эмоциям, но они из меня хлещут. Я знаю, что остыну. Уже завтра не буду реагировать так остро, и прекращу рефлексию. Но сейчас это невозможно. Очевидно, что я ждал от этой встречи иных впечатлений. Ждал хотя бы адекватного взгляда, какого-то знака, что Вера понимает, как мне трудно просто смотреть на нее.

Хуже всего, что фантазия рисовала и другие картины. Еще вчера. Я представлял, как она сама подойдет ко мне и скажет: "Здравствуй, Сан. Как ты?" Произнесет это с теплом, с нежностью, и, смотря так, как дома, когда мы плыли с лимана. Ведь тогда в ее глазах я видел боль. Такую же тоску, как в моих. Она была различима настолько, будто Вера умеет говорить взглядом.

Эта женщина другая. Я должен признать, что от моей Веры мало что осталось.

Это так заметно, что Джеха встречая борт, едва не раскрывает рот в удивлении. Вера сдержано кивает ему, обращается сухо и по званию, даже не намекая, что они знакомы. Спускаясь по языку машины, встречаю обескураженный взгляд друга. Джеха пытается не выдавать изумления, но Вера замечает не только его, но и оконфуженное выражение лица человека, который по сути и спас ее мужа. Ведь это именно Джеха запросил материалы по расследованию о преступлениях Платини. Не получи он их, я бы не смог раскрыть ей глаза.

Не собираясь задерживаться, и раздумывая, о подготовке к плановому вылету на разведчике, ухожу со взлетки в сторону казарм. Дальше все закончит Джеха. Я этому рад, ведь, наконец, могу прийти в себя. Принять душ, пообедать, и заняться обязанностями.

Спустя час за окнами нашего дома отчетливо слышится громкий смех и движение. Раскрыв ставни, выхожу на крыльцо, которое напоминает балкон над склоном. Как раз на нем, в нескольких домах расселяются ребята Веры. Запамятовав о своих опасениях, я, конечно же, не предупредил Джеха заранее.

Предупреждения, как оказывается, не нужны.

Прищурившись, складываю руки на груди и внимательно наблюдаю, как Вера уводит в дальний дом девушку с кудряшками. Настаивая, забирает с собой и ее, и девчонку в очках. Парни остаются в нижнем доме, как на ладони. Это радует. Довольно хмыкнув, я уже собираюсь отвернуться, но останавливаюсь. Вера, командуя молодыми людьми, внезапно умолкает, и наши взгляды встречаются.

В ее глазах проскакивает замешательство. Видимо, она была уверена, что я живу в общих казармах у самого плаца. К ее сожалению, это не так. И думая, о сожалениях, их и вижу на лице Веры. Она быстро отворачивается, а я приподнимаю бровь. Не смотря на то, что ее рост довольно крохотный, и сама Вера достаточно хрупкая, она хватает три рюкзака с вещами разом.

Я не контролирую порыв. Тянусь к рации на поясе, и понимаю, что делаю, только, когда произношу:

— Командир штабу. Кто сегодня дежурный из личного состава по хозчасти?