Берег тысячи зеркал (СИ)

"Продолжительность существования страсти пропорциональна времени сопротивления женщины в начале отношений."

©Оноре де Бальзак

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю Джеха, но он и не собирается сожалеть о своем поступке. — Я же сказал не впутывать ее в это.

Ему видимо плевать, ведь он даже не слушает. Сидя напротив, молча, смотрит и щурится. Нас разделяет металлический стол, а окружают белые стены. За спиной Джеха массивная дверь, а за ней вероятно конвоир. Они ни на секунду не отходят от камеры. Боятся, что я перебежчик, и решил подставить свою страну под удар. Руководство понять можно. Военный — инструмент, и орудие в их руках. Я безвольный, когда подчинен приказам.

— И что? — я тоже складываю руки на груди, садясь свободнее. — Она согласилась? Я не верю в это.

И это логично. Ведь ее поступок в Париже до сих пор не дает покоя.

— Можешь не верить, но она звонила, и подтвердила, что садится на рейс до Пекина. Завтра Вера будет здесь, и наконец, все встанет на свои места. А ты поймешь, что факта поломки систем борта мало для того, чтобы прижать француза. Британцам на него плевать. Им нужно разыграть карту с его сыном. Так что обвинения Платини в подготовке теракта, не помогут в случае с убийством британского гражданина. А ты хорошо знаешь, что Поль Платини давно не француз. Выходит слишком сладкая комбинация, не находишь пупсик?

— Джеха, — я пытаюсь держать гнев под контролем, но получается слишком хреново. — Я уверен в том, что у него ничего не выйдет. Меня заверил полковник. Зачем ты влез, и ее впутал?

— Да потому что ты с двумя женщинами разобраться не сумел, мать твою, — Джеха выходит из себя раньше, чем я успеваю возразить.

Он чеканит сквозь зубы, а я зверею все больше. Не хочу ее видеть. Не могу. Но потом снова хочу, и это чувство давит, как проклятый железный прут вокруг горла. Она приедет… Я ее увижу снова, и это будет конец. Не смогу отпустить, хотя и пообещал себе. Дал слово, что забуду. Почти получилось, ведь Ханна заняла все мое внимание. Я проводил с дочерью каждый день, пока не попал сюда. Никогда не думал, что доведется сидеть в изоляторе. Оказывается, жизнь в четырех стенах сводит с ума. Все, что я делал последние три недели — сводилось к Вере и Ханне. Попеременно, я думал о женщине, и о дочери, как об одном целом. Как о том, что важно, и что не могу потерять. И как это объяснить? Почему, даже после того, как она поступила, я схожу с ума? Дышать трудно, когда наступает ночь. Именно тогда мысли лезут в голову, как черви. Копошатся там, а я едва могу обуздать чувства. Я так боялся, чтобы никто не узнал о нас. Не хочу для нее такого. Ее станут осуждать. Я не могу этого позволить. Люди жестоки, наш народ слишком консервативен, а Вера и без того переживает сильное потрясение. А теперь я стану виной новому.

— Вот. Ознакомься, — Джеха бросает на стол папку.

Раскрыв ее, тут же натыкаюсь на копии показаний Сары. Читаю каждое слово, а в груди клокочет только хуже. О том, что она ведет себя странно, я неоднократно говорил Джеха. Я был уверен, что она "око". Однако мы списывали все на заинтересованность мной. Возможно, это и причина, но факты другие. Сара работала на британцев с самого начала. Она и сейчас, наверняка, отсиживается в Лондоне.

— В чем логика? — я вскидываю взгляд, а Джеха зло ухмыляется, отвечая:

— В том, что Сара не сумела подобраться к тебе, и попасть на борт до переговоров. Ее задача простая. У таких женщин всегда простые задачи — соблазнить, и узнать то, что нужно. У нее не вышло, и вот результат. Чтобы не убрали совсем, она решила помочь Платини, и привлечь к делу Веру. Они питали надежды, что белая испугается огласки ваших отношений, и он сможет на нее надавить. Думали запугать ее. Видимо, Вере плевать на сплетни и репутацию ее отца, потому что она летит прямо сейчас в Пекин. Ее самолет приземлится… — Джеха отворачивает рукав, а посмотрев на часы, подмечает с важным видом: — В общем, через три часа она будет в Китае, а оттуда сядет на прямой до Сеула. Поздравляю, Сан-ши.

— Молчи, — я осекаю его, а встряхнувшись, наклоняюсь ближе над столом и неуверенно интересуюсь, пытаясь быть аккуратным: — Она… Она что-то спрашивала? Что она сказала? Она не злилась? Как звучал ее голос?

— Да ты втрескался по уши, пупсик, — Джеха издевательски ухмыляется, а я сжимаю челюсти, как псих, ожидая ответа.

Хочу знать, что она сказала. Как отреагировала. Хочу удостовериться, что не причинил ей вред. Это худшее, что может случиться.

— Ответь, — с нажимом шепчу.

— Испугалась она, — Джеха меняется в лице, а я торопею. — Испугалась, и сразу спросила, где ты, и как твоя семья. Она даже возражать не стала. Ответила, что прилетит. Голос дрожал, она явно очень… волнуется.