Берега. Роман о семействе Дюморье

Да и мальчик оказался на удивление красив. Ни сгорбленных плеч, ни лица щелкунчика, только вздернутый носик и густые кудряшки, от каких она бы и сама не отказалась. Надо ли говорить: раньше ни у кого и никогда не было столь изумительного ребенка. Он не только был в десять раз красивее всех остальных младенцев – как она сочувствовала мадам Пэне, соседке, у нее такой невзрачный, невыразительный малыш, да еще и совсем безволосый! – но еще и многократно превосходил их в развитии. У него раньше начали резаться зубки; сидел он прямее; улыбаться начал с рождения, хотя врач и утверждал, что это просто газы, – как бесчувственно с его стороны, думала Эллен, можно подумать, она не в состоянии определить, что ее собственный сын именно улыбается. Она твердо решила, что ее ребенку достанутся вся любовь и все внимание, которых ей самой немного досталось от матери. Баловать его она не станет – уж на это-то ей довольно осмотрительности, – но обязательно проследит за тем, чтобы развить в нем все качества, необходимые для его будущего счастья.

Саму ее в детстве то и дело оставляли на попечение слуг; в итоге воспитывать себя она была вынуждена самостоятельно. С ее сыном этого не повторится. Она уже начала продумывать его образование: какие книги он будет читать, какие языки изучать, так чтобы с младых ногтей быть образцом культурности, учености и воспитанности, блестящим свидетельством того, что мать способна сделать для своего ребенка.

Мальчик, судя по всему, унаследовал солнечный отцовский темперамент, и это, право же, было кстати – угрюмого упрямца воспитывать труднее, при этом ей оставалось только уповать на то, что он не унаследует отцовских слабостей: например, неумения обращаться с деньгами, беспечности, привычки влезать в долги. Беззаботный мечтатель – в теории это звучит красиво, однако Эллен отчетливо видела, что успеха с таким характером не добьешься. Мальчику очень пригодится свойственная ей целеустремленность.

Тем временем ее мать, переселившаяся обратно в Англию, постоянно слала ей письма, приглашая их с Луи погостить: непременно привозите малыша, и почему бы не окрестить его прямо здесь, ведь крестным же, разумеется, будет Джордж Кларк? Бюссоны целый год обдумывали это предложение, и вот наконец в апреле 1835 года, когда ребенку исполнился год и один месяц, они пересекли Ла-Манш и отправились в Ротерфилд в Суссексе, где обосновалась миссис Кларк. Здесь Джордж Луи Палмелла получил все свои христианские имена, став полноправным чадом Господа. Его дядя Джордж только что получил повышение, и все единодушно решили, что «капитан Кларк» звучит очень внушительно, хотя мать его и утверждала, что в былые дни, когда она еще пользовалась влиянием, он бы давно уже был полковником. В недалеком будущем ему опять предстояло отправиться за границу, а посему вопрос: «И что тогда станется с матушкой?» – назревал вновь, брат и сестра возвращались к нему то и дело.

– Почему бы вам не поселиться здесь? – говорил молодой офицер. – Сельский воздух полезен для ребенка, а кроме того, у тебя будет няня-англичанка. Скажу тебе напрямик: мне не по душе, чтобы племянник мой вырос французом.

– Но как мы можем поселиться в Англии, если у Луи-Матюрена работа в Париже? – нетерпеливо обрывала его Эллен.

– Милая сестрица, не хочу задевать твои чувства – и, кстати, к Луи я отношусь с глубочайшим уважением, – но в чем именно состоит эта его работа?

– У него своя лаборатория, – отвечала сестра, слегка ошарашенная прямой постановкой вопроса. – Он сделал несколько научных открытий, и… и как раз перед тем, как мы сюда приехали, он начал работать над новым изобретением.

– А, эта его идея «на ракете на Луну»? – не сдавался капитан Кларк. – Что-то в последнее время он про нее помалкивает.

– Насколько я понимаю, он вынужден был временно от нее отказаться, – лаконично ответствовала Эллен. – Возникли определенные технические трудности… и, разумеется, одна проблема стоит перед нами постоянно: у нас нет капитала, на который можно было бы начать дело.

– Денег, которые выделяет мать, хватает тебе на безбедную жизнь? – поинтересовался он.

Эллен вспыхнула, уклоняясь от прямого вопроса у него во взгляде.

– Иногда приходится довольно туго, – созналась она. – Луи во многих вещах как ребенок; судя по всему, он просто не понимает ценности денег.

– На мой взгляд, понимает, причем прекрасно, – сухо откликнулся ее брат. – С вашего приезда он уже успел занять у меня двадцать фунтов.

Он тут же пожалел о своих словах. Эллен явно была ошарашена, но, будучи преданной женой, не подала виду. Только губы сжались плотнее, а взгляд стал мрачнее обычного.

– Мне очень жаль, – произнесла она негромко. – Я верну тебе деньги в конце месяца, когда получу их от матери.

– Вздор! – произнес Джордж, чувствуя сильнейшую неловкость. – Возвращать их ни к чему. Я прекрасно обойдусь. Я, право же, не хотел тебя огорчать или говорить что-то против Луи. С другой стороны, деньги мать выплачивает тебе, не ему, причем весьма значительные; но даже дураку понятно, что тратишь ты их не на себя…