Берега светлых людей

Боги местные их рассудили: если было за что, то и наказали. Но не слишком — так, только лишь пожурили...

Кто-то заболел, кто-то и умер. Кое-кто, уйдя к землям великанов, там и сгинул. Зверь от шума убрался подальше. Шибко вознёсшийся над землёю дом промёрз — стоял над душами заиндевелым призраком...

Правда, были и радости. Финны, что жили поблизости, в конце зимы стали захаживать в гости. Недавние пленницы пообвыклись, очень старались постичь чужое, всему восринятому находили применение... Лана опять же родила

Шли годы, и ничто в мире не изменялось быстро. Всё ведь является следствием ранее возникших причин, и лишь несведущий может удивляться происходящему в настоящем...

Преторианская гвардия в Риме сопротивлялась долго, а всё же была упразднена окончательно, и руководство военными делами перешло «начальнику войск». Варвары, как хорошие воины, принимались массово во все соединения, включая внутренние, пограничные и дворцовую охрану...

Готы, не устояв на северных морях перед натиском германцев и славян, растворились в их этносах. А дружины готских смельчаков, покинув побережье янтарного моря, продолжали настойчиво искать удобные для проживания места на вотчинах сородичей, имевших тех же предков, что и они сами.

Следом идущие армии теперь не ждали вызова помнящих родство, и всё же тесные связи со степняками в веках сделали своё дело. Готы стали владыками южнорусских берегов, утвердили устав свой в прежнюю халанскую систему взаимоотношений. Вражды между двумя народами так и не возникло — по крайней мере такой, чтобы она оставила след в истории. Тому подтверждением служит вот такой интересный факт: объединённая сила русского Причерноморья повергла все государства Восточной и Южной Европы, остановившись лишь на берегах Атлантики. За Пиренеями возникло самобытное королевство вестготов. Халан тогда узнали и в Северной Африке...

А задолго до того «рывка», после знаменательного почина Септимия Севера, в Римской империи одних готов на военной службе состояло сорок тысяч человек! Назывались они союзниками, что на готском языке звучало как «варанге» — вяряги.

Союзничество с благоустроенным миром — заряд колоссальной энергии пробудившегося варварства. Энергия та овладела массами. Подхваченный воскресшими настроениями, воодушевляемый предыдущими деяниями, новый лидер становился известным и первенствовал долгие лета, приводил к цивилизации толпу, с помощью коей и захватывал блага цивилизации...

Но приметный в веках процесс почти всегда сокрыт тайной... Не оттого ли допущены варвары в цивилизацию, что последняя уже обветшала изнутри? Блага и демократия развращают, производят народец слащавый, мягкий, ленивый... Можно побороть сильного и храброго, но никогда не вытравить из вычерненных душ вкраплений коварства и низменности.

С другой стороны, при несомненной храбрости дикарей духовности и твёрдости в отстаивании своего образа жизни им явно не хватило. Атака на варварство велась через адептов северного мира, которые и создали почву для укоренения чужих ценностей, задвигая всё дальше и дальше ценности целомудренного человечества...

Анты, упустив благоприятный для них момент стать в южнорусских степях первыми, поднялись вверх по течению реки Борисфен, позже — утвердились за порогами Днепра. Не смея претендовать на земли южнее, не имея возможности противостоять усилившемуся союзу халанских кланов, прежние степняки-анты «притихли» на Среднем Днепре, а потом и вовсе откочевали с открытых берегов за границу леса. Но люди из Причерноморья, с Дона, с Волги продолжали идти и идти, всегда будоража север...

* * *

Не пойти — гораздо проще,
Обозначенный преградой
Страсть забыть и дальше жить.
Срок, отпущенный ему,
Затвориться и забросить,
Не украшенный наградой,
Не искать, не говорить.
Не утешный потому.

За преградой из порога

Подвигаясь к начертанью,
И закрытого окна,
Шёл с надеждой, влёк и жил.
Из уютного чертога
К призрачному воздаянью
Также зримы свет и тьма.
Век свой краткий торопил.

Для чего желать стремлений?

С алтаря судьбы угасшей —
Можно исподволь глазеть.
Счастье тщеты, душу спасшей,
Прямодушие умерить,
Покровительству любви
Мнить, мечтать и замереть.
Он в поклоне до земли...

В большом доме было слишком жарко истоплено. Поднявшись по широкому маршу красного крыльца, переступив высокий порог, вошла Ргея и недовольно посмотрела на волоковое окно.

— Рано задвижку закрыл, — совсем не строго сделала она замечание.