Берега светлых людей

— Ну-ну! Не успела войти, а уже ругаешься... — Молодой мужчина своею улыбкой не дал Ргее омрачиться и, подождав, когда та приблизится, под распахнутой шубой обхватил её талию. Она взыскательно посмотрела на него, подняла надменно чуть курносый носик и ласково проговорила:

— С жиру бесишься? Подожди, скоро весна. Чтоб на этот раз до полуденного моря доехал, лентяй! — пожурила она молодца, улыбаясь.

— Доеду, матушка! — Он потянулся к ней второй рукой.

Ргея почти не изменилась, не пополнела ничуть. Став женой конунга наново собранных лесных семеек и разных пришельцев, она очень следила за собой. Нарядно одевалась в привезённые с южных базаров одежды, была энергична, всегда умела красиво улыбаться. Их с Саросом сын уехал куда-то. Две дочери жили неподалёку в городище. А милый молодой человек, встретивший её с улицы, был не кем иным, как возросшим сыном Ланы. Неровно дышал он к повелительнице — жене конунга. Она не гнала его: раз ухаживает — значит, она ещё может нравиться мужчинам. Вокруг ведь столько тельных да молоденьких девок! Пускай помашет крылышками соколик — всё отрада душе увядающей женщины...

Она прошла из курного помещения в уютную горницу, пропахшую смолой и кожами. Посреди неё верхом на лавке сидел старик Сарос. Он пытался закрепить в ручке расшатанное лезье большого обоюдоострого ножа. Но клёпка, выскочив, никак не лезла на место. Сарос поправлял её зубами, подтачивал на оселке, пытался всунуть опять, но сослепу не попадал. Наконец вздохнул и опустил на колени натруженные руки.

Она подошла тихо, села рядышком и двумя руками взяла его тяжёлую, пожелтевшую от времени ладонь. Он повернул к ней лицо, повёл желваками под морщинистыми щеками и дёрнул нижней челюстью, не в силах совладать с тяжкой печалью. Ему хотелось увидеть её, но белые, вспученные бельма плотно застили некогда зоркие глаза. Руки его потянулись к её лицу, дрогнули и возвратились к недоделанному ножу. Снова он надгрызал заклёпку, опять норовил просунуть её в маленькую дырочку.

Ргея не сводила с него широко раскрытых глаз. Он чувствовал это, и оттого мелкая работа на ощупь не желала претворяться в долгожданный итог... Но это был бы не Сарос, если бы отступился от намеченного! Со слезинкой в уголке выболевшего глаза он усердно пыхтел, и маленькая бирюлька поддалась ему... Он снова повёл челюстью — на этот раз победно.

Ргея глядела на его руки, на мосластые плечи перед собой, на красивое и мужественное лицо своего сокровища. Он был её жизнью, он был смыслом и всею судьбою её. Она всхлипнула — совсем неслышно! — поджала губы, изломила брови и мерцающими очами ласкала его почерневшие морщины... Боги, как же она любила его!

* * *

Городище своё они назвали Ас-градом. Да-да, в честь того самого Ас-града, что был да сгинул на далёких южных берегах...

В отличие от предтечи северный Ас-град сущ и поныне. Правда, своевольные потомки немного переиначили его имя. Стоит сегодня на реке Двине город тишайший Асхераден, и помнит предысторию свою, и не торопится поведать её постоянно меняющимся обитателям своего чрева. Что ему текущая суета, когда живёт в его древнем сердце мелодия настоящей любви...

Написано множество книг на исторические темы. Немало учёных трудов точны или почти точны своим содержанием. Каждый человек разумный знаком с очерками о давних, подзабытых, приснопамятных и знакомых до мелочей цивилизациях. Но никто не воздал в полной мере по заслугам влиятельнейшей стихии руссов — светорусью.

Эта пространная область древней Европы, если принять к рассмотрению лествичный и хронологический порядок влияний различных народов на образование гражданских обществ, создала иные, от южных моделей отличные, системы человеческих взаимоотношений. Знаменательна и замечательна разница между цепочкой южных цивилизаций и северным очагом, составленным из равных, в одинаковой мере ответственных за жизнь и перед жизнью, людей. Народ, помнивший о пристойном бытовании, пришёл на целомудренную северную землю и рассыпался по ней, зацвёл цветами самых разных солнечных и холодных оттенков. Жёлтым янтарём закаменел в земле студёных ветров.

Пусть не было там дворцов и монет для обмена, зато смотрели на женщину — как на равного человека... Не только этим варварский мир отличен от цивилизованного, но это — ценнейший показатель! Женщина — охотница, воительница, предводитель, матка рода — подвигает мужчину на борьбу за жизнь...

Ряженое, торг, калым придут позже. И мужчины, изменённые тёплой природой, не вступятся за женщину. Новая философия будет принята практически всею могучей половиною общества. Градус мужского величия станет возрастать, а эволюция сознания расплавит способность к уважению слабостей и прощению великого создания, способного под игом лишь извращаться и мстить. Но неполноправное положение женщины в семье и обществе, освящённое позднейшими духовными нормами, авторство коих принадлежит исключительно мужчинам, осталось в нашей повести далеко на юге...

Марфино — июль 2004 г.

СЛОВАРЬ

аграфа — булавка-застёжка;

Альбия — Ольвия (Olbia — греч.);