Берега светлых людей

Карл тихо выдавал перевод для своих. Готы были покорены по-кошачьи ласковым обхождением и вкрадчивыми интонациями оратора, но Сарос вдруг заметил, как в него разом вперилось множество чёрных, непроницаемых, не то оценивающих, не то угрожающих глаз. На миг конунг перестал воспринимать перевод — в глубине души человек очень воинственный и любящий уважение, он взъярился от такой наглости незнакомцев. Зло глянул на молодого брюнета с глубокими ямами над красивыми скулами. И остальные купцы, напротив сидевшие, смотрели на него так же дерзко.

Не в силах переносить такую обстановку, Сарос поставил огромные, ободранные кулаки на колени и спросил:

— Чего они на меня так смотрят?

Вопрос относился ко всем присутствующим. Когда прозвучал перевод на греческий, в шатре воцарилась тишина.

— Мы должны понять гостей, прибывших из лесной страны, — снимая напряжение, заявил Вертфаст. — Тем более гости имеют огромную армию, — русс едва заметно, но многозначительно улыбнулся, — неотлучное нахождение в которой приучает обходиться без церемоний.

Саросу не очень-то понравилось объяснение светлого, однако он не подал виду, а мгновение спустя понял, что прозвучавшие слова — выгодное подспорье в замысловато начавшихся переговорах.

— Пристани наши скоро, очень скоро будут отстроены заново. Хорошо, что дело не дошло до городских пожаров, — послышался мягкий голос Спора, и заморские купцы, видимо, вспомнив о возможности ещё более худшей участи, потупили страстные взоры и подобрали себе другие, соответствующие их истинному положению, позы. Только красавец южанин упрямо следил за поведением Сароса, невзирая на первостепенное положение гота на этих вынужденных переговорах.

Стемид, сидевший рядом с конунгом, не сразу заметил борьбу взглядов. Потом, убедившись в странном рассматривании своего вождя, сказал:

— Вот у этого лягушачьего запевалы корабль сгорел со всем добром. Если нет — золотое тавро, что летом у греков взял, тебе отдам! — Стемид вынул из-за пазухи литую золотую печать с нарезками и метками и с ладони показал Саросу.

— Зла сему граду мы не желаем, и впредь желать не станем, — проговорил Сарос, убирая от себя руку Стемида. — Принял тяжбу твою... Потому что мне кажется, у него к нам дело важное есть...

Смысла этих слов, путано переведённых, никто из присутствующих так и не понял. Главнокомандующий северных гостей продолжил ровным голосом дальше, дождавшись, когда после Карла городской толмач закончил перевод:

— Земля ваша очень разная. Царь ваш по большой и давней дружбе пригласил нас, но в вашем городе мы оказались нежеланными нарушителями вашей тишины, за что простить нас сумейте и понять. И примите нас, числом великих, и сохраните всех, худо никому не творящих...

Карл таким же ровным тоном, каким было сделано заявление, всё пересказал.

Горожане выслушали и параллельный перевод своего толмача, для пущей ясности толковавшего речь. Переводы чуть разнились, поскольку язык этого купеческого города состоял большей частью из греческих, а также из халанских слов. И смысловые отличия переводимых знатоками фраз не могли не возникнуть. Городской толмач всё перекладывал подробно — ведь он говорил на родном языке, не знал ни о какой смеси, не испытывал затруднений при объяснении сути своей стороне. Карлу, знакомому ещё с наречиями сериванов, герулов, с латынью, с античным говором крымского Причерноморья, приходилось о многом догадываться и многому обучаться прямо на месте. И Сарос ценил поэтому его талант особо.

Вертфаст уверенно глянул на заморских купцов. Те быстро и тихо заговорили-засекретничали между собой. Среди них выделялся красивый перс из Трапезунда, щебетавший более остальных. Сарос со Стемидом глаз с него не сводили — удивлялись разительной перемене норова.

Вертфаст был весьма доволен ходом переговоров. Не думал он, что всё так обернётся. Думал: «Лохматый вожак подыграл с извинением своим... Нарочно или невзначай?.. И не такой уже лохматый. Остригся там, в болоте, от нечего делать?.. Скоро стихнут ветра, встанут зимники. Асов вызовем, чтоб рядом встали полукружьем... Или этих волкодавов попросить? Уж очень их много... Зато при согласии защита станет надёжной... А сколько лишь одного сена им надо! Как бы здешние асы, позвав на помощь всю остальную свою свору, не явились гнать этих необычных северян! Сидят тут рядом, ничему человечьему не обучены, а ведут себя с тактом и толком, и всё на лету схватывают».

— Карл, спроси у этого, что ж мы — не достойны чести слышать хоть самый малый отзвук их болтовни? — Сарос сделал недовольное лицо.

Карл, сидевший между конунгом и Вертфастом, передал всё руссу, потом склонился к Саросу с ответом:

— Они — люди толковые. Из теперешнего положения ищут выход, в коем может быть польза всем.

— Стемид, нам нужна их польза?

— Нам нужна своя польза, — включился в шепотки Стемид. — Инегельд, если на копчёных гостях столько добра сверкает, что ж мы пожгли в трюмах их судов?