Береги нашу дочь (СИ)

Вдруг в кухню залетел ворон, и Мицури обрадовалась, что наконец дождалась письмо. Ворон вел себя тихо, поскольку знал, что где-то здесь спит дитя его хозяина, а значит, лучше лишний раз помолчать. Покорно сидя на лапках, он ждал пока, Мицури возьмёт письмо:

— Спасибо тебе! Подождёшь, пока я напишу ему в ответ?

Сняв письмо и погладив ворона по спинке, Мицури с облегчением выдохнула. Всё же, как бы там ни было, она волновалась о нем, даже если демонов почти не осталось.

— Конечно! Я буду здесь!

Перелетев на жердочку, которую Игуро приделал на стену специально для него, ворон закрыл глаза и словно дремал, дожидаясь указаний. Положив письмо на стол, Мицури сначала закончила приготовление ужина, и расставив несколько тарелок на стол, всё же добралась до содержимого письма. Не успев его открыть, резкая боль в груди заставила зажмуриться — неужели снова это ужасное чувство?

Разве, ничего не прошло?!

Глубже дыша, Мицури пыталась привести себя в чувства, но это не помогало. Сжав в руке письмо и упираясь локтями в стол, кашель подступал все ближе, его невозможно было предотвратить или миновать. Ужасный ком в горле словно царапал и не давал пошевелиться, снова…

Оставив слегка скомканное письмо на столе, Мицури быстро добралась до ванной, где приступ накрыл её с головой. Сильно кашляя, она просто не в силах была что-то сделать, было ощущение, словно вместе с кашлем лёгкие выйдут наружу.

Прикрывая рот рукой, чтобы хоть не разбудить ребенка Мицури вдруг застыла от удивления и шока, заметив на ладони кровавый след, а во рту привкус крови. Не понимая, что снова послужило причиной, она поспешила смыть это со своих рук, которые немного дрожали. Она ведь в порядке?! Так ведь?!

Глядя на себя в зеркало, Мицури не могла не волноваться — Игуро об этом почти не знает но… Зачем его волновать? Это давно началось, он ведь будет расстроен, что она скрывала от него что-то. Эта дурацкая мысль поселилась в голове девушки, не давая ей обо всем рассказать. Она об этом уже жалеет, но не в силах признаться Игуро во всем. До чего же страх отнимает в нас решимость…

Новая волна кашля обрушилась с ещё большей болью, из глаз тихо потекли слезы, а горло до невозможности болело, словно его царапали тысячи демонов изнутри, кашель никак не проходит.

Ворон заметил беспокойство Мицури с самого начала, и уже не спал. Пройдя к ванной комнате на своих маленьких лапках и покачиваясь из стороны в сторону, он увидел всё это впервые. Точно понимая, что это не норма, ворон, не дожидаясь каких-либо объяснений и просьб, вылетел прочь.

Будто чувствуя неладное, Мио тоже проснулась и начала плакать. Мицури и не сразу услышала это, поскольку в голове был лишь звон, и собственный кашель заглушал другие звуки. Осознав, что малышке что-то нужно, Мицури сильнее заволновалась в попытках хоть как-нибудь облегчить эти муки. Через пару минут кашель немного отпустил, но левая рука снова была в кровавых пятнах, что это, черт возьми, такое?!

Но нет времени рассуждать, и быстро вымыв руки и плеснув в лицо холодной водой, девушка поспешила в комнату к дочери:

— Маленькая, тише. Не плачь, Мио… — взяв её на руки, Мицури как можно спокойнее улыбалась. Как же сильно она сейчас заплакала, будто слышала, что происходит с мамой — мамочка здесь, мама рядом, не плачь, солнышко…

Покачивая малышку и поглаживая её маленькую спинку, Мицури облокотилась о стену — было тяжело… Мио успокаивалась под тихим голосом матери, постепенно переставая плакать, и смотря на Мицури так, словно всё знала и понимала. Ещё темные, но большие глазки смотрели на маму так сострадающе и переживая, что у Мицури сердце сжалось — дети так чувствуют своих матерей первое время, она об этом раньше не очень задумывалась.

— Мама в порядке, милая, всё хорошо, не надо так переживать…

Целуя младенца в лоб и улыбаясь уголками губ, Мицури вела себя как можно спокойнее. Мио лишь смотрела на неё, и через секунду тоже улыбнулась, так мило и красиво. Младенцы улыбаются искренне, и у них такая смешная улыбка, маленькие глазки засияли, словно звёзды за окном, и Мицури облегчённо вздохнула, продолжая укачивать малышку.

Задумавшись обо всем сразу, Канроджи смотрела в окно не двигаясь, лишь покачивая спящий комочек тепла и любви, но услышав стук в двери словно пришла в себя, слегка вздрогнув. Кто бы мог прийти так поздно в субботу? Соседи не ходят к ним в гости, а других знакомых нет, чтобы навещать.

Тихо оставив дочь на своей части футона и убедившись, что она спит, Мицури пошла ко входной двери, и открыв её, чуть застыла от удивления:

— Мицури-сан! — поклонился младший Ренгоку, широко улыбаясь — я прошу прощения за поздний визит, мой отец ушел в поместье, поэтому я остался один и решил навестить вас, Игуро-сан тоже ведь ушел?

— Сенджуро… Да, Обанай тоже ушел… А почему так поздно? — впуская мальчика в дом, Мицури, закрывая двери, снова почувствовала, что ей становится хуже, нет… Только не сейчас…

— Я готовил сакура-моти! Как-то раз Игуро-сан сказал, что вы любите их, решил принести вам немного.