Берегини

Как и накануне, Унн отправила словенских девчонок прислуживать за ужином – подносить угощения, подливать пива, убирать со столов опустевшую или грязную посуду. Только одной среди них в этот вечер не было. Лодин поймал за руку пробегавшую мимо Ярину, спросил:

– Сестра Сванвид где?

– Худо ей, – ответила девушка. – То в жар бросает, то в холод. Унн велела ей отлежаться, боится, как бы не расхворалась совсем.

Лодин кивнул, потом взял со стола сладкую медовую лепешку, отдал ее Ярине и сказал:

– Отнеси ей. И скажи, что завтра утром я приду за ответом.

На рассвете датчане стали собираться в обратный путь. Большой кнарр завели в корабельный сарай, тот, что поменьше загружали купленными и обменянными товарами. Вожди наблюдали за сборами. Вилфред хёвдинг выбрал момент, когда поблизости никого не было, и негромко сказал Эйвинду:

– Поговорить с тобой хочу. С глазу на глаз.

Они вернулись в дружинный дом и прошли в покои Эйвинда конунга. Вилфред окинул взглядом более чем скромное убранство – простую деревянную кровать, украшенную незамысловатыми узорами, растянутый над изголовьем синий плащ с вышитой на нем головой волка – память о Торлейве конунге, сундук, скамью да невысокий стол, на котором стоял светец, наполненный тюленьим жиром. Хёвдинг помолчал немного, стараясь не думать о том, какие сны приходят к Эйвинду на ложе, где три зимы назад умер его отец. Потом сказал:

– Я заметил, что моему Инрику нравится ваша ведунья, Йорунн. Еще ни на одну девушку он так не смотрел. Знаю, что Йорунн не преемница Хравна, потому и завел этот разговор. Отпустишь ли ты ведунью в Готланд, если Инрик попросит Йорунн стать его женой и она согласится? Я не из тех, кто отбирает последнее, поэтому обещаю прислать ей достойную замену. Кого-нибудь из наших ведунов.

– Она свободна, и над ней нет моей воли, – хмуро проговорил Эйвинд после долгого молчания. – Захочет уйти – пусть уходит. Держать не стану.

– Ведунья под твоей защитой живет, твоему народу служит, – ответил Вилфред. – Тебе и решать.

Эйвинд поднялся, вышел из покоев, рывком открыл дверь дружинной избы:

– Позовите сюда Йорунн! – велел он, а потом толкнул дверь и сел на хозяйское место возле очага. Вилфред, прищурившись, глянул на него, но промолчал.

Скоро прибежала ведунья, с порога поклонилась вождям.

– Подойди сюда, Йорунн, – сказал Вилфред. – Разговор к тебе есть. Полюбилась ты моему сыну, Инрику. Думаю, сама уже догадалась об этом.

Девушка смущенно кивнула, чувствуя, как опять жаром охватывает щеки.

– Что мне сказать сыну, если надумает посвататься?

Йорунн бросила взгляд на Эйвинда, но вождь сидел с равнодушным лицом и глядел мимо нее.

– Конунг за тобой слово оставляет. Удерживать не будет.

«Значит, не верит мне», – девушку словно холодом окатило. От обиды защипало глаза, но голос ее остался спокоен:

– Не по своей воле попала я на остров Хьяр, но видела лишь добро от Эйвинда конунга и клялась перед богами, что буду беречь живущих в Стейнхейме от хворей и недугов. Не могу я нарушить клятву и отплатить неблагодарностью за добро.

– Если согласишься, мы пришлем на Хьяр самую лучшую ведунью или ведуна, – пообещал Вилфред хёвдинг.

Йорунн опустила голову, замолчала, чувствуя, как колотится в груди сердце. Больше всего ей хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, чтобы не было нужды отвечать. Вилфред терпеливо ждал. Девушка глубоко вздохнула, подняла голову и посмотрела в глаза датскому вождю:

 – Любой отец гордился бы таким сыном. Инрик умен, благороден, отважен и очень красив. И я буду скучать без Инрика, как… сестра без брата. Не сердись на меня, хёвдинг. Твой сын – не моя судьба.

Вилфред огорченно потеребил седеющую бороду. Потом тоже вздохнул:

– Почему-то я знал, что ты так ответишь. Признайся: другому обещалась или обетом связана?

– Нет у меня иных обетов, кроме как перед Великой Матерью. И не зовусь я ничьей невестой. Вот и вся правда, – тихо ответила молодая ведунья. Она низко поклонилась хёвдингу, потом повернулась к Эйвинду:

– Могу я идти, вождь?

– Ступай, – негромко сказал он.

Оставшиеся после пира лепешки и сыр Унн собрала словенским девчонкам в дорогу. Каждой дала узелок с чистой одеждой на смену и подарила по деревянному гребню. В последний раз накормила вкусной и сытной кашей, и не отправила на берег отмывать котел. Девчонки ходили притихшие, с поникшими головами и прятали заплаканные глаза. Прощаться всегда тяжело, даже если надеешься на другом берегу встретить лучшую долю.

Лодин пришел, как и обещал, когда солнце поднялось над длинным домом. Весна, увидев его, застыла на месте, не в силах ступить и шагу. Как во сне виделось: вот кормщик подошел к ней, положил тяжелую ладонь на плечо, проговорил:

– Ну, что надумала?

Видимо, она молчала слишком долго. Лодин убрал руку с ее плеча, вздохнул:

– Значит, вот как.