Берегиня Чёрной Поляны

– Надо толкнуть, не вылезет сама, – рабочие с тревогой наблюдали за тем, как машина буксует. Кто-то побежал за досками, чтоб под колёса подложить, другие потянулись поближе к стоянке, рассуждая в какую сторону толкать лучше. Рядом с Ижевским остался один парень, тот, что первым подбежал из склада. Он сидел в снегу рядом с Егором Гавриловичем и придерживал его за плечи.

Берегиня вынырнула из лужи и тенью скользнула к ним. Парень шарахнулся. Он был из знающих, но совсем молодой, не опытный.

– Сиди тихо, не бойся, – сказала она ему и принялась талую воду из пригоршни Лесному деду на лицо лить. Ей же помогло, может и ему легче станет. Егор Гаврилович зашевелился. Влада поднесла к его губам ладони и велела – Пей.

Лесник глотнул раз, другой. Открыл глаза уставился в прозрачное лицо Берегини.

– Не давай себя везти никуда. Вели к реке отнести, – сказала она ему и пропала совсем.

Машину вытащили, но больной к врачебной помощи прибегнуть отказался. Тяжело опираясь на плечо парня, пошёл к Чернушке. Возле дома гостевого велел Матвею заниматься своими делами идти, а сам по стеночке вниз спустился в сарай лодочный. Влада пут же подхватила его подмышки. Усадила в углу на ступеньки и принялась осматривать и ощупывать. Люди такие непрочные. И они так долго восстанавливаются.

– Ну что, девонька, – Егор Гаврилович смотрел на неё ласково. – Жить буду?

– Конечно будете, – фыркнула девушка. – Сильно Вас стукнули, спору нет, ну так и вы не из песка же сделаны, не рассыпитесь.

Ну да, из плоти и крови, – усмехнулся он и вдруг заговорил стихами. Влада решила сначала, что бредит, а потом поняла – бодрится, не хочет Костлявой слабину показать. Это хорошо, значит поборемся с Марой ещё, потягаемся. Девушка сняла с груди брошку кольнула палец, как ей Майя показывала и принялась рисовать пентаграмму восстановления сил. А Лесной Дед продолжал шептать рифмованные строки. Тоже своего рода магия.

– Кто создан из плоти, кто создан из глины, – тем гроб и надгробные плиты… В купели морской крещена и в полёте своём непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети пробьётся твоё своеволье…61

– Егор Гаврилович, голубчик, как же так! – в дверях рядом появился Артемий Петрович. – Парни сказали тебе плохо стало. В больницу надо, а ты сюда сбежал…

– Не мешай старый, – Ижевский поднял руку, останавливая друга. – Меня такая красавица лечит, зачем мне в больницу? Успокой всех. Скажи, что я ещё на свадьбы их внучат приду гулять.

Влада облизнула губы и продолжила узор. Из-за спины раздался всплеск – это Ника пожаловала. Она сегодня Полевого пасёт. Устала поди с Зайцем в догонялки играть. Ника, не слова ни говоря, подсела к Егору Гавриловичу. Руку положила на грудь, именно туда, куда удар пришёлся, прислушалась к чему-то внутри.

– Влада, ему к врачу надо. Там тромб, – одними губами сказала она.

– Лучше Майю пришли, – Влада упрямо мотнула головой. – Смени её там.

Ника тут же исчезла, а через несколько секунд из речки выскочила Майя. Она тоже потрогала грудь лесника, сердце билось неровно. Тромб – здоровенный сгусток крови трепыхался возле самого клапана. И что делать-то?

– Попытайся растворить его. Нас же учили изменять плотность жидкости.

– Это не жидкость!

– Значит сделай его жидким!

– Как? – Майя судорожно перебирала в голове заготовки заклятий. – Егор Гаврилович, Вы понимаете, что я делать буду? Вы доверяете мне своё сердце?

– Моё сердце давно и крепко держит в руках Мария Дмитриевна. А тебе берегиня я тромб доверяю. Делай, что надо, потом сочтёмся.

– Тогда мне нужно немного времени на подготовку. Влада, потерпи ещё немножко. Я быстро.

Берегиня пропала. Дед Артемий опустился на лестницу. Он дотронулся до плеча Ижевского.

– Гаврилович, ушла она. Может поедем в больницу?

– Ты бы шёл, Артемий, снаружи покараулил, чтоб никто сюда свой нос не совал, – лесник вдохнул судорожно и прикрыл глаза. – Воды талой хочу, принеси мне.

Артельщик нерешительно поднялся.

– Идите, идите, – раздался девичий голос из пустоты. Я побуду с ним.

– Свят, Свят! Я уж думал ушли все, а тут ещё кто-то есть, – Заяц пошарил перед собой руками в пустоте.

– Идите уже! Мешаете ведь! – Влада начинала терять контроль над собой. Из воды опять вынырнула Майя. Она с ходу упала на колени перед Егором Гавриловичем, схватила его за руку и полоснула ладонь перочинным ножом. Потом свою ладонь порезала и накрыла ей дедову, погнала свою кровь по его жилам, зашептала над ней закомандовала. Как такое Майе в ум пришло, она и сама потом сказать не могла. Просто чужой кровью страшно играть было, а своей-то уже привыкла. И сработала ведь инновация. Кровь её проникла в сердце Ижевского, и оно стало биться ровнее, спокойнее. Тёмный сгусток и след магический растворились, растаяли без следа. Майя отняла ладонь и велела сжать кулак Деду Лесному или теперь уже Водяному.

– Это что ж выходит, побратались мы теперь с тобой, девица? Целоваться будем или как?

– Или как, Егор Гаврилович.

Майя устало опустилась рядом, обмотала кисть руки платком и заплакала. Влада в конец измученная тоже на пол села.