Берегиня Иансы

Белорубашечники неслись в гору, подгоняемые религиозным экстазом и кровавой жаждой порешить нас. Пламя, шипя, перекинулось на сад и грозило вместе с налетевшим ветром распространиться на соседние постройки. Крыша дома со странным треском провалилась вниз, выплюнув в воздух сноп искр. Но, видимо, свихнувшихся сектантов такая мелочь, как вселенский пожар, не страшила. У них была единственная цель – выловить и наказать нас. А деревню? Деревню восстановят заново, будет краше прежнего.

Мы рванули в подворотню, мало веря в собственное спасение. В ноги впивались мелкие камушки. Дыхание замирало, давило в груди, в боку кололо. Савков, будь он неладен, тащил меня, не сбавляя ходу. За нашими спинами орала возбужденная толпа. Мы бежали вдоль городской стены, пытаясь найти лаз и выбраться наружу, но все было тщетно. Когда впереди встала людская масса, обогнувшая деревню и тем самым загнавшая нас в капкан, мы остановились, тяжело дыша и практически теряя сознание от потери сил.

– Их всех не смогу заворожить, – тихо прорычал Николай, пряча меня за своей спиной. – Наташа, – задыхаясь, прошептал он, – ты прости меня за все, что я тебе сделал плохого.

– Не надо! – осекла я его, хорошенько шарахнув между лопаток кулаком. – Не надо со мной прощаться! Я помирать не собираюсь, так что заткнись немедленно!

Толпа приближалась, молча и хмуро рассматривая нас, чужаков. Сектанты неплохо вооружились – уступами да вилами, видать, весь садовый инвентарь из сараев собрали, спеша с нами расквитаться.

Надежды выжить практически не осталось.

– Молитесь, братья мои! – Священник возвел руки к небу, заволоченному белесым дымом горящего дома. – Пришло время нечестивцам предстать пред их черным богом! Да пребудет с нами свет! Да поглотит их тьма!

Мы жались к стене, и шершавые колья неприятно царапали тело даже через рубаху.

Глава секты развернулся в сторону храма, и все взгляды обратились к высокой деревянной колокольне с крестом на шпиле. Как раз в тот момент, когда его преисполненный истинной веры и радости голос утонул в оглушающем драконьем вое, а большое огненное облако, не разжевывая, заглотило и саму колокольню, и остроконечный купол храма, к которому она была пристроена. Земля под нашими ногами зашлась в нервной дрожи. С отчаянным хрустом высоченный забор завалился назад, открывая вид на огромное поле и темный частокол леса всего в каких-то ста саженях. Пока сектанты с испуганными воплями и визгом падали на колени, крестились и рыдали, глядя на сгорающий символ их нерушимой веры и кружащего длиннокрылого дракона, мы рванули в сторону спасительного лесного убежища.

– А-а-а-а!!!

Сонный лес отвечал на мой крик птичьими переливами и шелестением листвы.

Кубарем я cкатилась с крутой горки, приминая кустарники. Я судорожно пыталась схватиться за мокрую от предрассветный росы траву, но та выскальзывала из рук, только раня пальцы.

Хорошенько шарахнувшись об ободранный зайцами еще по зиме ствол осины, я наконец-то закончила головокружительный полет и теперь пыталась понять – все ли кости целы.

– Наталья! – Приподнявшись с влажной, пахнущей прошлогодней листвой земли, я разглядела на краю оврага фигуру Савкова. – Жива?! – Он стал осторожно спускаться по практически отвесному склону, но все же не удержался. Нога его соскользнула, и вот колдун съехал ко мне на спине, переломав добрую часть кустов, чудом оставшихся целыми после моего падения.

– Жива, – злорадно отозвалась я, усаживаясь.

Деревья кружили перед глазами, как в сумасшедшем хороводе. Где-то высоко между их густыми кронами светлело небо, затянутое серыми тучами. Холодная ночь уступала место промозглому дню и нарождавшемуся дождю.

– Где твои сапоги? – безразлично, скорее чтобы заполнить паузу, поинтересовался Николай, лежа на спине и вглядываясь в даль.

– Твоей внимательности позавидуешь. Их еще в деревне стащили.

– Опять?! – покосился он на меня.

На его чумазом лице у губы выделялся примечательный кровоподтек. – Как дальше пойдешь?

– Издеваешься? – буркнула я, с трудом поднимаясь. Ноги предательски дрожали, пришлось схватиться за сосну, чтобы не свалиться обратно и не улететь вниз по склону. – Я с места не сдвинусь, пока не покемарю хотя бы часок.

– Времени нет.

– Может, у тебя и нет, – зло отозвалась я, взбираясь обратно. – А у меня очень даже есть. У меня целая телега времени. Сейчас выберусь отсюда… Твою мать! – Рука схватилась за молодую поросль крапивы, и ладонь обожгло. – Выберусь… – Истратив остатки сил на подъем, я перекатилась на траву под куст и блаженно закрыла глаза. – И буду спать…

– Вставай! – Савков грубо схватил меня за шкирку, силой поднимая на ноги, совсем как давеча ночью.

– Поласковее! – прикрикнула я, чувствуя, как от усталости к горлу подступает тошнотворный комок.

– Ты мне, Москвина, скажи такую вещь: что произошло в деревне?

– На нас напали. – Я вяло зевнула и сонно глянула в хмурое лицо. – У тебя губа не саднит? Хорошо, однако, приложился!

– Что случилось ночью? – чеканя каждое слово, как монетки, просипел Николай, до боли сжав мне плечи.

– На нас напали…