Берегиня Иансы

– Николай Евстигнеевич? – Я была готова надавать недотепе пощечин, лишь бы соображал быстрее.

– Ах, Николай Евстигнеевич… Дык… Он того, в каюте у себя…

– Где каюта?!

– Внизу, – сглотнул мужичок и для наглядности ткнул пальцем в палубу: – Рядышком с твоей… вашей.

– Недотепы, – прошипела я, уже кидаясь к лестнице в трюм.

Каморка, которую делили Савков с Давидывым, примыкала к нашей. Низенькая узкая дверца с латунной круглой ручкой находилась с противоположной стороны.

– Савков! – Я ворвалась с темную душную комнатку, пропахшую крепким мужским потом и сыростью.

– Что? – Тот подпрыгнул на узкой койке, взлохмаченный и ошалелый, уставился на меня, не узнавая.

– Какого чегта, Москвина? – сонно пробормотал Денис, поднимая голову.

– Там Хранители!

Меня трясло. Нелепая, необъяснимая паника разливалась по всему телу, туманила мозг, сумятицей вытесняя привычные холодные мысли.

Отчего мне было так страшно? Только не за себя. За него.

– С чего ты это взяла? – усомнился Николай, но все равно стал натягивать сапоги.

– Я не знаю. Я видела факелы на берегу.

– Ты видела на бегегу свет и гешила, что это Хганители? Да ты не в своем уме! – заворчал Денис, уютно подгибая ноги и натягивая тонкое одеяло до самой макушки.

– Я знаю, – повторила я, не сводя взора с Савкова. – Это точно они!

– Тихо. – Николай проникновенно заглянул мне в глаза, сильно сжав плечи. – Мы сейчас проверим!

И словно в насмешку тишину рассек знакомый до боли драконий рык. Денис мгновенно слетел с койки, вытаращив глаза, и уже в следующий момент он обувался.

– Ты – за Дарьей! – приказал Николай, выталкивая меня в сырое нутро трюма.

Когда я влетела в комнатушку, кухарка уже очнулась ото сна и нелепо, подобрав под себя ноги, пялилась по сторонам, часто моргая.

– Дарья, мы уходим! Обувайся! – коротко приказала я.

Та неожиданно быстро пришла в себя, сунула ноги в башмаки, не завязывая шнурков. Мы выскочили из каюты, чтобы тут же натолкнуться на высокую мужскую фигуру в черном широком одеянии. Желтые змеиные глаза угрожающе светились в темноте. Дарья взвизгнула, пятясь назад. Не глядя, я схватила ее за руку, сильно, почти до боли сжав пальцы, и буквально прошипела незнакомцу:

– С дороги!

– Приветствую тебя, Берегиня! – низким голосом отозвался тот, чуть кланяясь.

– Не боишься меня? – тихо хмыкнула я.

Вдруг мне показалось, что перед взором замелькали воды Оки, а волосы стал трепать ветер. Я больше не была собой, а превратилась в огромную крылатую тварь, устремившуюся к застывшему в небе противнику. Видение появилось на миг, чтобы тут же исчезнуть. Страх ушел. Я едва усмехнулась, глянув на Хранителя, и произнесла:

– Ты чувствуешь? Он рядом с твоим драконом.

Мужчина попятился, но коридор был слишком узок, и он уперся в деревянную стену.

– Не надо, – вдруг прохрипел он, бледнея от ужаса.

Внезапно его руки, подчинившись чужой силе, раскинулись в разные стороны. Локти с глухим хрустом вывернулись в обратную сторону. Хранитель дико заорал от боли. В следующее мгновение ноги его подогнулись, и он упал на колени. За спиной тихо вскрикнула испуганная Дарья.

– Ты все еще не боишься? – спокойно вопросила я, не спуская взгляда с корчащейся на полу фигуры.

– Не надо, Берегиня, – хрипел тот. – Умоляю, не надо.

Неизвестная сила отшвырнула его по коридору, шибанула о противоположную стену. Он застонал. Дарья вырвалась и спряталась обратно в каюту, громыхнув дверью.

– Ты чувствуешь? – Я медленно подошла к вывернутому в неестественной позе телу.

В этот момент будто невидимая рука шарахнула меня под дых. Я согнулась пополам, хватая ртом воздух. От боли потемнело в глазах. Впервые я ощутила удар, который заработал дракон Степана Тусанина. Неприятно, но не смертельно.

У мужчины хрустнули позвонки. Он выгнулся и потерял сознание. Сплюнув, я тихо поковыляла к каюте, держась за ушибленный живот.

– Дарья, – шарахнув по двери, позвала я, – выходи! Дорога свободна!

– Нет! – вдруг истерично завопила она изнутри. – Я видела тебя! Видела! У тебя были такие же глаза, как у него! Я видела! – Где-то в душной маленькой каморке, в самом уголке, женщина захлебнулась испуганными слезами.

Я прижалась лбом к шершавому дереву и глубоко вздохнула, а потом крикнула:

– Выходи через минуту – меня не будет в трюме! На корабле нельзя оставаться, здесь Хранители! – И потом добавила шепотом, чтобы она уже не могла услыхать и испугаться еще сильнее: – И Берегини не будет.

А на борту уже развернулась настоящая бойня. Горела мачта, и в ярком пламени пожара кружили фигуры. Я только успела пригнуть голову, как рядом со мной смертельной пчелой пронесся арбалетный болт. В черном небе мелькали длинные вытянутые тени драконов, но только один – выше всех – не давал им выпускать ядовитые смертоносные языки огня. Он набрасывался на любого, кто осмеливался открывать зубастую пасть и выпускать даже легкие дымные облачка.

– Осторожно! – Денис сбил меня с ног, и я налетела на стоящую рядом бочку, сильно разбив подбородок. – В порядке? – Давидыв обтер окровавленную короткую сабельку, оскалился со злобной радостью и огоньком, а потом снова вскочил на ноги.