Берегиня (СИ)

Но, когда бандит с арбалетом остановился над трупом, сверху ударил прожекторный луч, зашипели скорострельные очереди. Цепочка фонтанчиков пересекла ряды бандитов. Шесть дронов в автоматическом режиме работали по тепловым сигнатурам, осыпая землю дождём дымящихся гильз. Из грязной одежды загонщиков выдрало кровавые клочья, бандиты падали один за другим, и никто не успел добежать до спасительных окон. Когда последний загонщик упал, и лучи обшарили местность, из мрака выступила сутулая фигура в тяжёлом кожаном пальто.

В длинные волосы Городского Чудовища вплетались вороньи пёрышки, подбитые металлом ботинки тихо хрустели по осколкам камней. Дроны, как стайка птиц вокруг вожака, резко ощупывали соседние здания световыми лучами и готовились снова открыть огонь. Пара прожекторов по желанию владельца сосредоточилась на саркофаге. Чудовище бросило взгляд на мёртвого Чура – вора и отступника, который жил как затравленный зверь на городских окраинах, где-то в зарослях Ботанического Сада. Он что-то принёс. Кощей наклонился и прочитал оставленные на саркофаге слова.

«Ксюшенька – ангел»

*************

Никто не мог предсказать насколько хорошим выдастся праздничный день. Даже Изяслава не рискнула заглянуть в будущее, чтобы вызнать погоду. Да и вообще по таким мелочам Макошь тревожить не стоило. Дух Богини и так витал сегодня где-то над Китежем, ведь не секретом было и то, что Берегиня сама одну Зиму служила Макошиной чаровницей в святилище, и только по её воле, по настоянию Владычицы народ получил этот праздник. Хотя многие шептались о лишнем, говорили, что Змея совсем распустилась, позабыла о своём месте и не чтит Исконную Веру. Но столь неприятные домыслы не звучали при Ксении даже вполголоса. Недовольство слабо, а радость людей велика. Сегодня у китежцев будет новое капище!

Ксения пристально посмотрела на своё отражение в зеркале и осталась довольна. Помощницы нарядили её в расшитое золотом платье. Не в какой-то там домотканый лён, а в одежду из Тёплого Лета – чистую, белоснежную, редкую. Никто больше не мог себе такого позволить. Красивые губы Ксюши растянулись в усмешке, хитрые глаза сверкнули малахитовым блеском – свежа, хороша, как всегда! Только чёрные как вороново крыло волосы придётся спрятать под белым платком, на чело опустился венец с подвесками и узорными колтами. На каждом пальце по перстню с драгоценными камнями, или сразу по два. Что за диво она видела в зеркале! Берегиня крутанулась на месте и рассмеялась.

– Ну как, Изяслава, хороша я сегодня?

Великая жрица тепло улыбнулась. С самого утра она ждала в тереме свою Берегиню, сначала её пробуждения, а потом одевания. Дворцовый Терем – не простое Тепло, где люди жмутся Зимой, а настоящие резные хоромы из крепкого дуба. Любила Ксения красоту, как изнутри, так и снаружи. Вот и вся мебель в светлице из давних времён, сейчас такую не делают. Даже стул, на котором жрица скромно ждала у настенных ковров, позолоченный, с подушечкой из красного бархата.

– Хороша, Матушка! Краше тебя во всём Китеже нет! Да что в Китеже, во всём Поднебесье!

Ксения улыбнулась своему отражению в зеркале и провела пальцами по нежной коже.

– Верно говоришь, во всем Поднебесье нет. Хороши слава и власть, но лучше их брать с красотой.

Обернувшись, она вдруг спросила:

– А скажи мне, Родная, заслужила я свою славу? По праву мной власть взята?

– Ты славная дочь своих Предков, в облике золотой рыбицы сошла с самой Прави, а теперь меня, простую женщину спрашиваешь? Это я милости должна просить, чтобы стоять поближе к тебе, к нашим Светлым Богам: и к Макоше, и к Велесу, и к самому Громовержецу. Дружина Перуна славит, и рядом с Его колесом твою руну чтит. Всякая твоя власть глубоко в нашем Сердце и в любви к тебе, Берегинюшка!

– Отрадно слышать такое, – перстни чуть стукнули, когда Ксения сплела пальцы. Вдруг в тёмно-зеленых глазах пробежал холодок.

– Почему ты до сих пор одна? Где Бритоус, где Берислав?

Изяслава немного замялась, поправила кичку, словно бы вспоминала.

– Берислав Перуновых Ратаев пошёл проверять, нынче сам людей расставляет, дабы никто тебя, Матушка, по дороге до капища не побеспокоил. А Бритоус…

Врать Владычице не хотелось, и Изяслава смолчала.

– Пьет, – сурово закончила Ксения. – Не просыхая хлещет, тартыга проклятый. Со времён Вана такой. Бритоус ведь был, кажется, закадычным собутыльником прежнего городничего? Не ум бы, да заслуги, давно бы старого спиртоглота со двора прогнала.

– Помилуй, Матушка! Ведь пьянство – один порок у него, а так Бритоус человек со всех сторон честный! Вот и сыночек его, Воисвет, при новом капище служит, в тебе души не чает!

При упоминании сына Отче-советника взгляд Ксении потеплел.

– Верно говоришь, Воисвет – волхв чистый Совестью. Молод он, за других заступается, и у Богов за нас просит. Такие миру нужны.

За резной дверью с ромбическим символом Макоши послышался стук. В светлицу заглянул дружинник, одетый в защитный жилет, под которым сверкнула серебряная кольчуга. Насупленное лицо воина при виде Берегини разгладилось.