Берегись, Ангел!

Я тяжело вздыхаю и часто моргаю, чтобы не уснуть. Есть такая привычка спать в дороге. Меня словно в кроватке укачивает, тем более Петр Иванович хороший водитель, и я замечаю, как он объезжает каждую ямку и осторожничает, не обгоняя фуры и другие машины.

После уборки в фитнес-центре мы сразу же поехали в гости, и мне не пришлось выдумывать предлоги для отчима. Он думал, что я работаю. Все-таки выходные наступили, и я успела порадоваться, ведь не увижу Данияра.

Не знаю, как себя с ним вести. Совсем. Особенно после произошедшего между нами. Я еле уснула от пережитых эмоций, а этот наглец даже звонил пару раз, но не получил ответа.

Долго думала над его поступком и пришла к выводу, что лучше держаться от Данияра подальше. Мне не нравилось, что я испытывала рядом с ним. Пугали эти ощущения, а анализ ситуации и вовсе убил. Вспоминала его слова и поступки, чтобы хоть немного разобраться в себе и понять одноклассника.

Он узнал о моей семье и пожалел. Желание защитить кого-то после того, что произошло с его сестрой, похвально, но нарушать мое личное пространство — лишнее, тем более целовать…

Если его тягу к помощи я хоть как-то объяснила, то с поцелуями запуталась, списав это на разыгравшиеся гормоны. Для парней ведь нормально кидаться на все, что движется в этом возрасте. Пусть лучше будет такое оправдание, чем другое, о котором даже подумать бредово, не то, что принять за правду.

— Вот и приехали. — Объявляет Петр Иванович, останавливая машину около высокого ограждения, за которым виднеется двухэтажный особняк.

Я замираю, смотря на то, как поднимаются ворота, и автомобиль движется вперед. Большой двор, выложенная плиткой дорожка, красивые клумбы с цветами, которые еще не успели потерять цвет. Сердце ухает, а не бьется.

Неужели это дом родителей моего отца? Не верится.

— Ангелика, Олежка, — Петр Иванович поворачивается и смотрит то на меня, то на братишку с улыбкой, — добро пожаловать в нашу скромную обитель.

— Ух ты-ы-ы, какой большой дом! — Громко вскрикивает братишка, когда я открываю дверку и помогаю ему выйти.

— Олежа! — Пытаюсь усмирить брата, но он с каким-то боевым кличем бежит по тропинке ко входу. — Не понимаю, что с ним. Обычно он себя так не ведет. — Краснею, оправдываясь перед Петром Ивановичем, на что мужчина отмахивается.

— Он — ребенок, Ангелика, тем более мальчик, пусть выбросит энергию. Крепче спать будет. — Петр протягивает руку вперед, пропуская меня, и я медленно вышагиваю по тропинке к входной двери.

Кажется, что я попала в другую реальность, и мне не по себе. Если сейчас Петр Иванович делает все, думая, что я его дочь, то, чем обернется его доброта при отрицательном результате?

— Я вас уже заждалась, сынок. — Слышу веселый голос и тут же ловлю взглядом женщину в инвалидной коляске. — О боже, это Ангелика? — Спрашивает она с улыбкой на лице.

Выглядит доброй. Седые волосы убраны в пучок, сеть морщинок на коже говорит о почтенном возрасте, глаза голубые, губы тонкие, а нос слегка напоминает картошку. Продолжает улыбаться, а я чувствую себя еще хуже, чем до этого. По виду женщины становится понятно, что семья у них точно не бедная.

— Да, это она. — Петр слегка толкает меня вперед, заставляя выйти из оцепенения.

— Как две капли воды с мамой. Поразительно! — Она хлопает в ладоши и тут же переводит взгляд на Олежку, который прищурился и изучал мать Петра Ивановича. — А этот хмурый мальчишка, наверное, Олежка?

— Да. — Братишка высоко задирает голову, заставляя умиляться.

— Здравствуйте! — Приветствую женщину, и она снова обращает внимание на меня.

— Я — Маргарита Алексеевна, — она слегка наклоняет голову и усмехается, — мать этого оболтуса, который держит детей на пороге. Проходите, мои хорошие. Простите, что не могу подняться и обнять. — Говорит Маргарите Алексеевна, но улыбается, а я выжимаю ответную доброжелательность, потому что не ожидала увидеть что-то подобное.

Мне казалось, что мы приедем в дачный поселок с домиками попроще. А тут особняк, хозяйка которого по каким-то причинам не может ходить. Я растеряна, и это мягко сказано. Петр Иванович помогает развернуть коляску и катит ее в другую комнату. По обстановке понимаю, что это гостиная.

Огромная гостиная, где идеально чисто, и каждый предмет мебели напоминает экспонат музея. Страшно даже рядом стоять, не говоря уже о том, чтобы сесть или попить воды с начищенного до блеска стакана на подносе.

— Присаживайтесь, — Маргарита Алексеевна указывает на диван, — я не укушу. — Я медленно стекаю на край диванчика и прижимаю к себе братишку, который настороженно осматривает комнату. — Петь, Марина уже все подготовила, и я отпустила ее ненадолго, пока мы с вами познакомимся. Займись мясом, а мы пока поболтаем с Ангеликой.

— А можно и я мясом займусь? — Внезапно спрашивает Олежка, на что Петр Иванович кивает.