Берегись вурдалака

Объяснять журналистке, почему он так думает (или, вернее, не думает), Василий не стал, но ход его мыслей был таким: Согласно литературному первоисточнику, вурдалаки поручили Анне Сергеевне убить и Дубова, и Покровского, каждого по разным причинам. Но так как "в реале" барон Альберт "заказал" Анне Сергеевне только Дубова (то есть Щепочкина), то из этого следовало, что кандидата в Иваны Покровские они себе еще не приглядели.

– Скажите, Надя, как у вас с поэзией? – поинтересовался Щепочкин.

– Поэзию я люблю, – призналась Надя. – "Евгения Онегина" наизусть помню. Пожалуйста – "Мой дядя самых честных правил…"

– Нет-нет, я имел в виду, сочиняете ли вы сами, – поспешно перебил Вася, не дожидаясь, пока его новая сообщница продекламирует весь роман до конца. – Ведь если мы оставим господам вурдалакам послание в прозе, то они не поверят, что его и впрямь написал поэт Иван Покровский.

– Ну, раз надо… – вздохнула Надя. И, будто по наитию, выпалила:

– Гнусный сей притон воровский

Посетил Иван Покровский

И взломал замок дверей

Вурдалаков-упырей!

– Гениально! – восхитился Василий и даже захлопал в ладоши, забыв, что время и место к тому не очень-то располагали. Увидав на столе незаполненный бланк историко-ролевого клуба, детектив прямо на нем записал печатными буквами Надеждин экспромт и оставил посреди стола, прикрыв верхний уголок тяжелым подсвешником.

Оставалось ждать, что теперь предпримут "вурдалаки-упыри". А в том, что они такой наглый "наезд" не оставят без достойного ответа, Щепочкин не сомневался.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ ШТРАФНАЯ ЧАРКА

– Кто вы такой и что вам от меня нужно? – резко подалась вперед Чаликова.

– O, вот это уже деловой разговор, – радостно осклабился Иоганн Вольфгангович. – Разрешите представиться: барон фон Херклафф, большой друг князя Григория и почетный бюргер славного города Рига.

– Какой Риги? – переспросила Надя. – Столицы Ливонии или Латвийской Республики?

– A вы, мадам, умнее, чем я ожидаль, – уважительно хмыкнул барон. – Разумеется, столицы Ливонии. Но и в "вашей" Риге я тоже, как это сказать, не последний херр. В смысле, господин. Или кунгс, как там теперь говорят.

– И вы тоже путешествуете туда-сюда через столбы на Гороховом городище? – спросила Надя.

– Ну нет, я путешествую не настолько примитивным образом, – поправил жабо господин Херклафф. – У меня есть другие способы передвижения из одного мира в другой.

– И вы столь откровенно говорите мне об этом? – слегка удивилась Чаликова.

– O я, я! – радостно закивал барон. – C вами, фройляйн, я могу быть – как вы сказали? – откровенным. Ведь это ваш последний разговор!

– В каком смысле? – нахмурилась Надя.

– В том самом, – заявил Херклафф. – Я буду вас кушать.

– Что? – вскрикнула Чаликова.

– Ням-ням, – уточнил барон. – Но поверьте, фройляйн, вы самая интересная собеседница, каковую я встречал в последние… Ну так сто пятьдесят лет, и я буду очень радостен с вами побалакать. В смысле, перед ням-ням. Приятная беседа есть полезно для аппетит.

(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Дверь в преисподнюю")

Кончина основателя и главы банка "Шушекс" Ивана Владимировича Шушакова отнюдь не означала кончину самого банка. И, как бы закрепляя преемственность, собрание акционеров единодушно избрало новым главой банка дочку покойного Ольгу Ивановну, а управляющим – Григория Алексеевича Семенова, который был правой рукой Ивана Владимировича с самого основания "Шушекса". Таким образом, не оправдались пессимистические прогнозы Григория Алексеевича о неких мафиозных силах, желающих прибрать банк к рукам и оттеснить всех соратников Шушакова.