Берегись вурдалака

– Даю отчет, – продолжал Щепочкин. – "Первый" Каширский – некто Федор Петрович Рогожкин, мой давний приятель, он живет в городке N. Это километров в пятидесяти от нас, – пояснил Вася для Надежды, – и работает в местной поликлинике. Обладая некоторыми навыками гипноза, он иногда использует их на практике, но никакой широкой огласки не имеет. Да и не стремится. Когда я ему позвонил и объяснил, в чем дело, Федор Петрович тут же согласился помочь. В окружение князя Григория ему удалось внедриться через Анну Сергеевну, которая рекомендовала его лично барону Альберту. Вот, в общих чертах, и все. – Щепочкин уставился на Надю – дескать, теперь ваш черед.

– "Мой" Каширский – это сам… – Тут Надежда назвала фамилию известного "психотэрапэута", который в перестроечные годы посылал свои "устаноуки" многомиллионной аудитории советских телезрителей и, по мнению некоторых критиков, отчасти послужил писательнице Абариновой-Кожуховой прототипом Каширского. – К князю Григорию Анатолий Михалыч попал через небезызвестного Гробослава, или ди-джея Гроба, позвонив ему в прямой эфир.

Василий даже присвистнул:

– Надя, как это вам удалось заполучить такую знаменитость?

– Для нас, журналюг, нет ничего невозможного, – загадочно улыбнулась Надежда. – Ну, скажем так, почти ничего…

– И надо же им было столкнуться нос к носу не где-нибудь, а перед самим князем Григорием, – с досадой заметил Вася. – Хорошо еще, что все так благополучно сошло.

Тут в разговор вновь вступила Анна Сергеевна:

– Простите, друзья мои, я не совсем поняла: получается, что вы действуете не совсем заодно, а каждый сам по себе? Иначе такой накладки с двумя Каширскими просто бы не было.

– Действительно, у нас теперь нет другого выхода, как доверять друг другу, – отметила Надя. – А то просто какая-то самодеятельность получается!

– Кстати, о самодеятельности, – вспомнил Василий. – Через пару недель состоится премьера "Ревизора", так что приглашаю всех желающих. Ну да вы, Наденька, уже в курсе – я ж видел, как вы нашего режиссера интервьюировали. Это был настоящий допрос с пристрастием!

– Да уж, на последней репетиции милейший Святослав Иваныч был просто в ударе, – заулыбалась Надежда. – А этот немец, как его, ну, в общем, который играет доктора Гибнера – он же прирожденный артист. Ему бы на настоящей сцене выступать, а не в банке штаны просиживать… И, по-моему, он ко мне не совсем равнодушен.

– Вот как? – от души рассмеялся Василий. – С чего это вы решили?

– Он все время на меня поглядывал, да еще таким взглядом, как бы точнее сказать, в общем, плотоядным.

– Ага, прямо как людоед Херклафф на журналистку Чаликову, – заметила Анна Сергеевна. – Очень была яркая сцена, только не помню где – в "Холме" или в "Двери".

Вася как-то странно посмотрел на Анну Сергеевну, потом на Надю, но ничего не сказал.

– Зато инспектор Рыжиков – вне конкуренции, – продолжала Надя. – Что городничий может быть ТАКИМ, я и представить не могла!

Тут зазвонил телефон. Вася снял трубку.

– Алло! Георгий Максимыч? Вот уж легки на помине. Как хорошо, что позвонили, я хотел у вас кое-что уточнить…

– После, после, – перебил инспектор Рыжиков. – Включайте скорее радио, а потом созвонимся.

Вася несколько удивился, но радио включил. За важными разговорами детектив-любитель и его гостьи даже не заметили, как часовая стрелка подошла к десятке, а в это время по "Голубой волне" обычно начинался эфир ди-джея Гроба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ КОНСУЛЬТАНТ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ