Берегитесь дедушки (СИ)

Наташа еще ничего не сказала, но мысли Игоря как субстанции, опережающей свет и звук, хватило доли секунды, чтобы нарисовать в воображении заядлую, и оттого пошлую картину — там, за углом, в зале накрыт стол, обязательно с селедкой, обильно залитой маслом и усыпанной дурно пахнущим луком, с тарелкой колбасы, порезанной толстыми ломтями, и дешевого сыра, с початой бутылкой водки и апельсинами, разложенными неровными кольцами на блюде. Там сидят гости с раскрасневшимися от спиртного лицами… Или даже не гости, всего один визитёр… Этот самый, мужик. Улыбается, как хозяин, и крутит в медвежьих пальцах стопку водки, которую помешал выпить приход его, Игоря. Таких Калганов всегда не любил и сторонился. Потому почувствовал себя дураком, зачем-то пришедшим сыграть незавидную роль в комедии положений. И какого черта он позволил себе стать таким уязвимым?

— Я очень рада вам, — собралась с духом Наташа и улыбнулась, но не так, как вчера, а смущенно, словно извиняясь. — Подруга пришла с приятелем. Прошу, проходите. Будем пить чай.

И словно в подтверждение ее слов из дверного проема выглянула та самая, тощая и бойкая, что с независимым видом отчитывала вчера в буфете купюры официанту. Кажется, Ольга…

— Ого, какая елка! — присвистнула та.

— Пихта, — поправил Игорь, борясь с желанием оставить у порога подношения «волхвов» и вернуться на освежающий дурную голову мороз.

— День добрый, — тощая поправила юбку и забрала у подруги чайник.

Игорь возненавидел ее всей душой за округленные глаза и загадочную улыбку из серии: «Упс! Как интересно…» Но Ольге хватило такта, чтобы кинув многозначительный взгляд, скрыться за углом.

Освобожденная от чайника, Наташа подошла к нему, точнее к пихте. В полутьме прихожей она оказалась так близко, что отчего-то Игорь почувствовал волнение. Вроде бы это была та же женщина, что и вчера, и позавчера: с теми же чертами, округлой фигурой, но… какая-то другая. Что-то изменилось в ней, но Игорь не понял что. Только округлость груди и бедер поманила нежной мягкостью, глаза показались более выразительными, а ямочки на щеках чрезвычайно милыми. Может, во всем был виноват будуарный полумрак широкого коридора? Или эта присыпанная снегом пихта?

Наблюдая за веками и ресницами Наташи, Калганов подумал: «И что это за особенность — каждый раз представать разной — не такой, какой ожидаешь?»

Наташа провела ладонью по упругой хвое, вдохнула запах и подняла глаза на Калганова. В них было столько искренней, даже детской радости, что тот сразу забыл о комедии положений. Да разве кто-то смотрел на него вот так? С лучистой, благой, согревающей благодарностью?

— Чудесная, — сказала Наташа, — как из сказки!

— Вам. И корзина тоже. — Игорь сунул в руки хозяйки шуршащее нагромождение конфет, кофе и пряностей. Ему подумалось, что принес он мало, надо было захватить еще фруктов и французского вина, от которого не отказалась бы, и сыров, и… Но на сказанное глаза Наташи расширились, будто она думала, что Игорь просто зашел похвастать и потрусить в коридоре хвоей, а затем, вскинув ствол на плечо, откланяться.

— Что вы! Не стоило… — выдохнула она.

Калганов невольно улыбнулся:

— Новый год скоро. Примите в качестве признательности за идею. Презентация прошла удачно.

— Я так рада! Я думала о вас… То есть, как вы… нет, как презентация… Впрочем, неважно. Рада, что все прошло хорошо. Но вы слишком…

— Ничуть, — мотнул головой Игорь, — в век информации хорошие идеи дорого стоят. А я не привык быть должником.

— Да, конечно, — улыбка Наташи потухла. — Дорого. Но я не стала бы выставлять вам счет. Если вы только поэтому, то, право, не стоило.

Что он не так сказал? Алине такая шутка наверняка понравилась бы, а Снежана попросила бы подарок деньгами. Да разве бывают в жизни бессребреники? Они остались в книгах из школьной программы. Это подвид человека, вымершего в период девяностых… Но взгляд на Наташу говорил об обратном — похоже, перед ним как раз стояла одна из тех немногих, кто возводил бескорыстие в ранг добродетелей. Не желая портить впечатление о себе, Калганов пробормотал:

— Да нет, простите, неудачно пошутил. Мне просто хотелось сделать вам приятное.

Наташа задумчиво посмотрела на корзину и сделала приглашающий жест рукой:

— Тогда… я принимаю подарок. Пожалуйста, раздевайтесь, проходите. Пирог остывает.