Береговая операция

— И все-таки, — продолжал Любавин, — я жалею, что я не писатель. Я могу рассказать людям о том, как, таясь во тьме, крадутся к нам потерявшие человеческий облик преступники, чтобы убивать, жечь, взрывать, выкрадывать то, что добыто ценой невероятных усилий трудового народа, ценой мук и крови целых поколений борцов. Но не эти рассказы должен унести о собою в будущее наш человек. Он должен сохранить в своей памяти все лучшее, что есть на нашей земле, все, что дала ему наша партия, наш боевой союз коммунистов.

— Перелистал биографии сотрудников научно-исследовательского института. Вот Кямиль Шахмурадов, кандидат технических наук, сын пастуха из горного района. Он пришел в институт в сыромятных чувяках и домотканых штанах. За девять лет проделал путь, который его предки не смогли проделать за тысячелетие. Вот Заман Бахшиев, сын кузнеца и сам в прошлом молотобоец. Его изобретения избавили от тяжелого физического труда сотни людей. Вот Амина Кулиева — одиннадцатый ребенок в семье грузчика. О созданной ею системе охлаждения сегодня пишет вся зарубежная пресса. И вот среди таких людей ходит враг, разговаривает с ними, улыбается им, здоровается за руку, выполняет их поручения или дает их, посещает собрания, читает книги, дышит прохладным воздухом на Приморском бульваре. Враг в стране, где дружба — высочайший закон. И никто, кроме нас с тобой, Октай, не укажет на него пальцем и не скажет — «он враг». Мы должны это сделать… Вот так, товарищ майор, вы прослушали философские рассуждения полковника Любавина. А заниматься-то сейчас он должен с вами не рассуждениями, а вот этим.

Любавин выдвинул ящик стола вынул оттуда четыре папки, положил их перед собой и, хотя только что иронизировал над собой, продолжал рассуждать:

— Вот дело Светланы Лужко. Молодая чертежница, во время войны жила на оккупированной территории, а потом была эвакуирована вместе с интернатом с Украины в Советабад. Окончила индустриальный техникум. Прости, Светлана Лужко, что мы решили проверить, действительно ли ты воспитывалась в детском доме и в интернате, нет ли у тебя чего-нибудь другого за душой. Нет, за душой у тебя небольшая еще, но честно прожитая жизнь. Это я уже установил.

Вот второе дело. Есть в институте старик; ночной сторож Аждар Кязимов. Пьет, щедр на угощения, а живет один и получает всего четыреста целковых в месяц. На какие средства пьет и гостей поит? Оказывается, сын ему каждый месяц переводит пятьсот рублей. А пьет старик от обиды. Сын его учился в Ленинграде, окончил стал доцентом, женился, звал старика к себе. Старик поехал, да с невесткой не поладил. Не понравилась она ему. Вернулся в Советабад. Но старик вдов, скучает по сыну. Вот и выпивает.

А вот эта фигура уже не сторож Аждар Кязимов — и не чертежница Светлана Лужко. Это интереснее будет… Познакомьтесь, товарищ Чингизов, с инженером Копаловым, пятидесяти лет от роду, из дворян. Работает Копалов в этом институте четвертый год, и биография у этого сына штабс-капитана царской армии такая: воспитывала его мать, учительница английского языка, овдовевшая в 1916 году, переехал он к нам сюда из Средней Азии. А чем занимался до этого? Посмотрим, что он сам о себе сообщает: «После окончания ЛВТУ работал старшим научным сотрудником в лаборатории прямоточных котлов. В 1937 году был арестован. В 1939 году в августе был освобожден из-за недоказанности обвинения…». А дальше оказался в паровозном депо станции Аджикабул в Азербайджане, в должности помощника мастера. В сентябре 1941 года, то есть в войну, переехал в Красноводск и стал дежурным диспетчером в порту. В 1945 году работал в Туркменском геологическом управлении в поисковых партиях, ведущих разведку на нефть. В 1948 году осел в Небит-Даге в научно-исследовательском институте в должности младшего научного сотрудника и, наконец, в 1952 году прибыл в Советабад. В институт направлен главком. Сотрудничает в группе теплотехников. По отзывам, специалист опытный, но человек замкнутый. Холост. Бывал ли за границей? Да, в 1935 году был в Англии в качестве эксперта по тепловому оборудованию в закупочной комиссии Внешторга. Очень странная фигура. Что его мотало по стране? Что его заставляло менять профессии? Подождем, посмотрим, что о нем скажут те, кто его знал поближе, чем мы с вами, товарищ майор.

— И, наконец, вот это личное дело, — раскрыл Любавин последнюю папку. — Елена Михайловна Черемисина, библиотекарь, работает в институте десять лет, исполнительнейший и скромнейший человек. Была на фронте, в Советабад приехала после военного госпиталя, хорошо, отлично! Но вот, Октай, прочитай-ка эту справку. — И Любавин подвинул Чингизову папку.

В дело была вшита врачебная справка, из которой явствовало, что Елене Михайловне Черемисиной по состоянию здоровья (следует латинский диагноз) рекомендуется жить на юге, на берегу моря.

— Что ты думаешь по поводу этой справки, Октай?

— Трудно что-нибудь сказать, — ответил Чингизов. — Многим при выписке из госпиталей или больниц дают такие справки.