Береговая операция

— Что та, другая, воспользовалась документами Черемисиной.

— Но ведь так может поступать только враг.

— Да, — коротко ответил Валуев. — Поэтому, доктор, лучше будет, если мы сфотографируем документы и сделаем репродукцию с портрета Черемисиной сегодня, с этим нужно спешить.

— Да, да, вы правы, с этим нужно спешить! — взволнованно сказал врач. — Чем же я могу помочь?

— Вы сказали, доктор, что из этой комнаты вы не хотели бы выносить того, что напоминает вам о Лене, но у меня с собой нет фотоаппарата, да я и плохой специалист в этой области.

— Я готов поехать с вами куда угодно, — сказал врач. Он подошел к стене, решительным жестом снял портрет Черемисиной, вновь вынул из стола папку и, бережно завернув все это в первое, что попалось ему на глаза, в цветную скатерть, лежавшую на круглом столике, сказал: — Идемте, лейтенант, нам нужно торопиться.

— Идемте, доктор. И чтобы не возвращаться к этому вопросу на улице, я хочу вам задать еще один вопрос: если нам потребуется, чтобы вы выехали для личного опознания этой лже-Черемисиной, мы можем на вас рассчитывать?

— О таких вещах не спрашивают советского человека, товарищ лейтенант.

В Советабад Елена Михайловна Черемисина приехала со справкой из госпиталя о перенесенной инфекционной болезни и удостоверением, что она имеет звание младшего лейтенанта и работала переводчиком в Н-ской части на Прибалтийском фронте. Устроилась она продавщицей в отдел технической книги большого книжного магазина. Постоянными посетителями этого отдела были инженеры, научные работники, библиотекари из специальных технических библиотек, имеющихся на многих заводах и в научных учреждениях.

Библиотекарша того института, где работал инженер Азимов, уходила на пенсию. Черемисина ей очень понравилась. Она, как старая библиотекарша, всегда ценила в людях аккуратность, исполнительность и молчаливость. В Елене Михайловне Черемисиной она нашла все эти качества. Черемисина быстро и точно подбирала, необходимую литературу, по своему почину звонила ей несколько раз о прибывших новинках и даже пару раз, чтобы не утруждать старую женщину, сама принесла ей стопку новых книг в институт. Когда возник вопрос о замене Надежды Николаевны, — так звали библиотекаршу, — она сочла возможным порекомендовать на свое место Елену Михайловну Черемисину. По мнению руководителей института и его сотрудников, Черемисина оказалась вполне достойной преемницей старой библиотекарши. Она быстро освоилась с фондом, установила хороший порядок, при котором в любое время можно было найти нужную книгу, связалась с другими, более обширными библиотеками и в порядке обмена всегда доставала нужные книги для своих читателей.

Поселилась Черемисина у пожилой женщины, работавшей поварихой в детском доме и почти никогда не бывавшей дома.

Жила Черемисина одна. После работы, как правило, никогда из дома не выходила. Много читала. Единственной ее привязанностью была овчарка, которую она приобрела щенком у соседа по дому, заядлого охотника, и сама выдрессировала ее. По вечерам она выводила овчарку погулять. Пройдет разочек-другой вдоль улицы и вернется домой. Читала, вышивала, спать ложилась рано. Правда, если бы кто-нибудь перед сном заглянул в маленькую комнату Черемисиной, где на столе, на буфете, на полочках — всюду сверкали белоснежные накрахмаленные до хруста, вышивки собственной работы, то удивился бы, увидев, как Елена Михайловна, достав плоской, вырезанное из картона распятье, кладет его на подушку своей кровати, опускается на колени, и, беззвучно шевеля тонкими белыми губами, молится и осеняет себя крестом.

Как-то, это было вскоре после поступления ее на работу в институт, Елена Михайловна опустила в почтовый ящик конверт. На конверте был адрес: «Рига, редакция вечерней газеты». В конверт была вложена двадцатипятирублевая бумажка и коротенький текст объявления, появившийся в рижской «Вечерке» дней через десять-пятнадцать. Объявление гласило: «Нашедшего утерянный аттестат зрелости, выданный Советабадской школой N 17 им. Дарвина на имя Головановой Ксении Антоновны, просим вернуть в школу».

Те, кому было нужно, правильно прочли это объявление и теперь знали адрес: Советабад, ул. Дарвина, дом семнадцать и имя, на которое следует посылать письмо. Хозяйка квартиры — Голованова Ксения Антоновна — писем почти не получала. Елена Михайловна выписывала на дом местную газету и журнал «Огонек». Поэтому почтовый ящик у дверей квартиры она открывала сама, тем более, что хозяйка приходила домой вечером.