Береговая операция

— Да, пожалуйста. Кстати, я уже просмотрел эти журналы. Вот этот, английский, покажите Азимову. Его он может спокойно забрать домой. На нем нет никаких грифов, кроме довольно дорогой цены. Видимо, в Англии технические и научные журналы рассчитаны только на высокооплачиваемых специалистов.

Часть вторая

День рождения Татьяны

Без нескольких минут восемь Вася сошел с трамвая и подошел к углу, указанному Татьяной. Вскоре появилась Татьяна — радостная, оживленная, в легком светлом платье, изящно облегавшим ее стройную фигуру. Она подхватила Васю под руку, ласково осведомилась о его здоровье и, весело щебеча, повела его куда-то по узенькой боковой улочке, круто спускавшейся вниз, к морю.

— Куда мы идем? — спросил Вася.

— Секрет! — кокетливо проговорила Татьяна. — Обещайте ни о чем меня не спрашивать и во всем подчиняться. Сегодня мой день.

Они подошли к какому-то дому, поднялись по лестнице на третий этаж. Татьяна открыла дверь, и Вася оказался в уютной комнате.

На небольшом столике, покрытом белоснежной скатертью, стояли две бутылки шампанского, бутылка коньяка, ваза с фруктами. Стол был накрыт на троих. Татьяна включила настольную лампу под широким розовым абажуром и выключила люстру.

— Так будет уютнее, — сказала она. — Не люблю яркого света, он режет глаза.

Вася с первого дня знакомства с Татьяной мечтал оказаться с ней наедине, но, честно говоря, и не подозревал, что это произойдет так быстро.

Усевшись рядом с Васей на диванчик и ласковым движением руки поправив его хохолок, Татьяна спросила:

— Что же вы, Василий, не поздравляете меня?

— С чем?

— Как с чем? С днем моего рождения.

— И вы мне не сказали! — с деланным возмущением проговорил Вася, — я явился к вам с пустыми руками.

— Вы явились, и это главное, а руки мне ваши нужны пустые, — кокетливо сказала Татьяна. — Они должны быть заняты только мною и ничем более.

Вася не верил своим ушам. Что произошло с этой женщиной, которая, правда, дала ему понять, что он ей нравится, но держалась строго и недоступно. Он тут же уверовал в свою неотразимость и, решив, что отныне ему все дозволено, попытался обнять Татьяну.

— Ого! — воскликнула Татьяна, вскочив с диванчика. — Вы, мальчик, кажется, начинаете шалить.

Вася сделал вид, что слово «мальчик» его обидело, и заявил, что он давно уже не мальчик, что ему почти двадцать пять лет.

— И все-таки мальчик, — рассмеялась Татьяна. — Дерзкий, противный мальчик. Вы себе позволяете невежливо обращаться со старшими.

— Старшими? А сколько же вам лет? — спросил Вася.

— Во всяком случае больше, чем вам.

— А все-таки сколько?

— Угадайте.

— Двадцать шесть, — определил Вася. Татьяна замотала головой.

— Ну, двадцать семь.

— А если еще больше? — спросила Татьяна.

Вася категорически помотал головой, всем своим видом давая понять, что больше ей быть не может.

Татьяна не стала его ни в чем разубеждать и спросила только, не забудет ли он на будущий год прийти к ней на день рождения.

— Как вы можете спрашивать меня об этом! — патетически воскликнул Вася.

— Ну что ж, тогда выпьем по глоточку коньяку за именинницу, — сказала Татьяна, подошла к столу и, не садясь, налила две маленьких рюмочки.

— Вы ждете еще кого-нибудь? — спросил Вася.

— Да, жду, одного очень интересного и близкого мне человека.

— Ах так! — процедил Вася. В нем заговорила ревность.

— Успокойтесь, мой милый ревнивец, — смеясь, сказала Татьяна, протягивая Васе рюмку коньяку. — Это мой деверь — Петр Афанасьевич. Он придет, — она поглядела на стенные часы, — с минуту на минуту и всего только на полчасика. У него очень ревнивая жена, и она не любит, когда он надолго отлучается вечером из дому, особенно к таким родственникам, которые вынуждены, прибегать к его помощи.

По выражений Васиного лица Татьяна без труда заметила, что его не очень радует встреча с Петром Афанасьевичем. Она села совсем близко, повернула ладонями его лицо к себе и, глядя ему прямо в глаза страстным взглядом, прошептала: «Он скоро уйдет, и мы останемся с тобой вдвоем, одни, совсем одни. Ты хочешь этого, милый?»

Вася не успел ей ответить. Послышался стук в дверь, и Татьяна упорхнула в переднюю. В комнату вошел Никезин. Он приветливо улыбнулся Васе, как старому знакомому, хотя улыбка как-то не вязалась с его оловянными, ничего не выражающими глазами, и, пожав Васе руку, сказал:

— Рад, очень рад, что и вы пришли поздравить нашу Танюшу. И она, видать, рада этому. Гостей-то у нее я до сих пор никогда не примечал. Ну, что же, хозяйка, приглашай гостей к столу, — обратился он к Татьяне.

— Нет уж, дорогие гости, давайте выпьем по маленькой, — в тон Никезину произнесла Татьяна, лукаво подмигнув при этом Васе, — а к столу будем садиться, когда я с пирогом управлюсь. А то какой же это день рождения без именинного пирога? Я хорошо пеку пироги, честное слово! — совсем по-детски произнесла она и смешно тряхнула головой, как расшалившаяся девчонка.

Вася смотрел на нее влюбленным взором.

— Ну, что же, давай, Танюша, только уж не по маленькой, а по средней, маленькая к моему росту не подойдет, — сострил Никезин.